Рыцари, стоявшие у дверей опустились на колено и склонили головы, а старый Воська, смахнул слезу, приблизился к своему господину и, обняв первый раз в жизни, застегнул ему на шее золотой медальон.

Глава 23 «Эпилог»

Через неделю в форте с новым благозвучным названием «Рассвет» во всю шло строительство. Тела людей предали земле, а трупы гнусных созданий сожгли на кострах. Теперь строили новые казармы и таможню, ведь, как снег на голову явился вдруг с севера караван: из далёких краёв привезли тюлений жир.

Тело Ломпатри забальзамировали и отправили в Атарию. Траурный поезд возглавил рыцарь Вандегриф. Он смотрел на длинные чёрные флаги и вспоминал рассказ Ломпатри о том, как хоронили его молодую жену Илиану. «Наверное, они теперь вместе», – думал Вандегриф, и на душе у него становилось легче.

Провинция Айну и Бирюзовое всхолмье остались у рода Сельвадо, перейдя к сыну племянницы Ломпатри. Молодой наследник оказался достойным человеком и в честь своего почившего родственника даже воздвиг памятник.

Вскоре весть о подвиге атарийца разлетелась по всему Троецарствию. Король Девандин высоко оценил вклад Ломпатри в защиту Вирфалии и поставил памятник герою прямо перед своим дворцом. Когда об этом узнал король Хорад, он приказал создать монумент в два раза больше и поставить его на самом высоком холме Атарии. Однако король соседней Варалусии, не имевший, впрочем, никакого отношения к произошедшим событиям, так проникся всей этой историей, когда услышал её, что издал указ об установке монументов в честь рыцаря Ломпатри в каждой провинции. Рыцари стали забывать свои фамильные боевые кличи, предпочитая теперь выкрикивать «За Троецарствие!», когда кидались друг на друга, затевая очередную междоусобицу. Но, по правде сказать, междоусобных войн в Троецарствии с тех пор стало гораздо меньше.

Когда рыцарь Вандегриф выполнил свой долг и доставил тело друга в родные края, дела у него пошли в гору. Репутация черноволосого рыцаря росла так же быстро, как росло и его состояние. Вскоре он стал одним из самых богатых и уважаемых рыцарей Троецарствия. Вместе с тем, Вандегриф год от года тяготел к простоте, и в старости прослыл за чудилу, имеющего несметные богатства, но разъезжающего по своим владениям в драном плаще. Когда же сын Вандегрифа достиг шестнадцатилетия, черноволосый рыцарь и вовсе передал всё накопленное наследнику и ушёл в отшельники.

Воська продолжил служить роду Сельвадо, но вскорости умер. Наследник Ломпатри распорядился похоронить старого слугу рядом со своим господином. Так, на холме, возле высокого памятника рыцарю, появился небольшой холмик с воткнутыми в него двумя палочками, перевязанными ещё одной по середине. Со временем эти палочки в виде буквы «н» сгнили, а холмик сравнялся с землёй.

Молнезар и Всенежа вернулись в Степки, и через девять месяцев у них родился малыш. Молнезар переживал, что ребёнок окажется белобрысым, как варвариец с далёких островов, но весёлый парнишка вышел чёрноволосым и чернобровым как папа.

Жреца Наимира арестовали и заточили в подземелье в стольном граде Идрэне. Каста жрецов ослабла, а гильдия магов, сплочённая смертью Байсена укрепила свои позиции. Её члены вновь стали почитаемыми людьми.

Добравшись до Атарии, Закич перестал бродяжничать и вернулся к жене. Несчастная женщина, не видевшая мужа много лет, чуть не умерла от разрыва сердца, когда её суженый предстал перед её очами. Потом, конечно, она устроила ему самый большой нагоняй в истории мироздания, но в итоге простила. Дела у Закича с тех пор пошли на лад. Он занялся колбасой с таким рвением, что позабыл про свои мытарства и сомнения относительно предназначения судьбы. В итоге он придумал новый сорт колбасы и назвал его «рыцарский». Эта колбаса пришлась по вкусу и магам, и жрецам, и даже королю Хораду. Любой другой после такого успеха лёг бы на печь и плевал в потолок до конца дней. Но Закич не остановился на достигнутом. Вскоре он изобрёл удобную вилку с тремя зубцами, которую вмиг стали использовать чуть ли не в каждом доме Троецарствия. А в преклонном возрасте ещё и написал трактат «О пользе колбасы и пятиразового питания». И хоть ему довелось побывать коневодом, травником и лекарем, в историю он вошёл как самый великий колбасник.

Рыцарь Гвадемальд торжественно передал радужный глаз фею через неделю после битвы. Чиджей, с перевязанными крыльями принял дар от рыцаря и ушёл вместе с Лорни к Сколу. Не все рыцари и воины Гвадемальда поняли, почему их командир отпустил сказочное существо, да ещё и с этим прекрасным сияющим камнем. Рыцарь Марнло даже рассказал всё королю, в надежде на то, что самодержец разгневается на Гвадемальда и похвалит доносчика за бдительность. Но король Девандин, на удивление Марнло лишь пожал плечами и сказал: «Что мы тут в городе знаем о том, как надо поступать в горах?» Так что рыцарь Гвадемальд остался на своём посту. Вскоре он разделался с бандитами и наладил торговлю с землями на севере. Тревоги остались позади, и грустить больше стало не о чём: сиди себе в замке и грейся у камина. Но Гвадемальд каждую осень переезжал из замка в сторожку в яблочном саду. Он прогонял садовника и сам каждый день сгребал опадающие листья. В этот период рыцарь Гвадемальд превращался в хмурого и задумчивого человека. Он жил в сторожке до самых холодов или до тех пор, пока с яблонь не слетит последний лист.

О судьбе фея почти ничего неизвестно. Кто-то говорил, что Чиджей улетел со Скола на восток в далёкие Драконьи Земли, где некогда жили другие феи. Иные хвастались тем, что видели Чиджея кружащим в небесах над дербенскими лугами. Сам Лорни, вернувшийся жить в Степки, никогда не говорил о крылатом друге, но часто отлучался из деревни и пропадал невесть где неделями. Обычно это случалось тогда, когда появлялись солдаты и пытались выведать что-нибудь о Сколе и о сокровищах.

Кстати, сокровища так и не перестали будоражить умы людей. Отчаянные искатели приключений то и дело отправлялись к Дербенскому Сколу, и гибли, срываясь с его отвесных склонов. Кого-то заваливало в шахтах, вырытых кое-как, а других съедали волки, рыскающие на пригорьи и по сей день.

Каждый из тех, кто стал свидетелем описанных событий, до конца своих дней размышлял о Тимбере Линггере. Для Троецарствия, его подвиг померк в лучах деяния Ломпатри, который не предал своей чести в угоду безграничной власти тёмных сил. Но для некоторых нуониэль навсегда остался таким же героем, как атарийский рыцарь. Разум говорил, что Тимбер умер, ведь там, в подземелье нет