А уже там Элар, как мужчина, который всегда исполняет свои обещания, вспомнил о десерте и, коварно улыбаясь, опустился передо мной на колени. Ноги у меня сразу же стали ватными-ватными, а руки такими тяжёлыми, словно к ним по пудовой гире привязали.

— Смотри на меня, — потребовал Эл, стягивая с меня нижнюю часть костюма. И я закусила губу, понимая, что НЕ смотреть не смогла бы ни за что в жизни…

… и тут в недрах квартиры что-то с протяжным стоном лязгнуло, а потом затряслось, под аккомпанемент из откровенных ругательств и криков о помощи.

— Что это? — просипел Эл, поднимаясь на ноги.

Сволочи! Это же надо было всё так испортить!

Я растёрла дрожащими руками пылающее лицо и виновато призналась:

— Кооперативщики припёрлись. Наверное, увидели, что у нас свет загорелся…

* * *

— Славка! — донёсся до нас приглушённый Миркин голос, и дюк, досадливо щёлкнув языком, проворчал:

— Вот только этого хлыща мне тут не хватало.

— Злюк, послушай…

— И не нужно строить мне глазки!.. Цербер меня раздери! Более подходящего времени он не мог найти?

И так на меня глянул, что я испуганно хохотнула, внезапно и совершенно необоснованно почувствовав себя виноватой. Словно это я лично выслала приглашение в гости на сегодняшнее утро Мирке и ко.

— Слав, тут дверь почему-то заклинило! — На кухне вновь загрохотало, но теперь я точно знала, что производит этот жуткий звук — это амбарный замок стучал о крышку чердачного люка. — Открой, пожалуйста, а то нам не спуститься.

Я рванула на выход, пытаясь одновременно натянуть на себя всё то, что Элар несколькими секундами ранее с меня снял, но была перехвачена твёрдо и решительно.

— Ты хотела ванну принять. Я сам.

— Сливка! — к Мирке присоединилась Чеся и Эл зловеще признался:

— Если бы дрыщ пришёл один, я бы его точно прибил. — Демонстративно поправил вздыбивший ширинку член. За дверью ванной снова громыхнуло. — Где ты ключ хранишь? Сам открою этим смертникам.

— На гвоздике висит, возле кухонного полотенца.

Мылась я на скорость, как в армии. За сорок пять секунд успела и волосы ополоснуть, и вытереться и переодеться в чистое бельё — благо, оно сушилось тут же, на верёвочке, натянутой под потолком.

Халат запахивала, шлёпая босыми ногами по коридору и одновременно поправляя тюрбан из полотенца.

Сердце обмирало от тревожной тишины.

Не то чтобы я боялась, будто Эл и в самом деле поубивает моих товарищей по кооперативу, но, как говорится, бережёного Бог бережёт.

Когда я впорхнула в кухню, гости сидели за столом, а злюк возвышался у плиты, ожидая, пока закипит старенький чайник со свистком — электрический он игнорировал принципиально, — но взгляд у него при этом такой, словно он не чаем собирался волонтёров поить, а точил ножи, чтобы их четвертовать. Заживо.

Народ взглянул на меня, как томящиеся в аду грешники на спасителя, а Эл неодобрительно рыкнул:

— Оденься!

— Я одета, — возразила я и устроилась на единственном свободном месте, которое по удивительному стечению обстоятельств оказалось тем самым, где я предпочитала завтракать и ужинать (дома мы с Элом не обедали из-за его работы). — Ну, рассказывайте, что тут было.

Наши гости тут же загрустили и потупили глаза.

— Мы? — возмутилась Владка. — Это же вы, если верить братцу-месяцу, были в самом эпицентре событий! Так что… — Под мрачным взглядом Элара она осеклась и подвинулась ближе к Мирке. — Мир, чего он так на меня смотрит?

— Уже не смотрит, — брякнул Мир и подрагивающей рукой обнял девчонку за плечи.

Эл закатил глаза и, встав за моей спиной, небрежно потёрся губами о полотенце на моей голове, фыркнув:

— Не смотрит.

Кажется кое-кто, наконец, поверил, что Славомир не хлыщ, не дрыщ и ни разу на меня не претендует, всеми помыслами устремляясь к совершенно другой женщине.

Атмосфера в кухне разрядилась, Чеся даже снизошла до мимолётной улыбки.

— Не смотрит и никого не гонит прочь, — многозначительно протянул Элар, предостерегающе сжав пальцами моё плечо, когда я попыталась вскочить на ноги. — Попрошу отдельно обратить внимания на сей геройский поступок. Хотя выгнать вас мне хочется невыносимо, уж больно некстати вы явились.

— Эл!

— Не рычи. — Он сдёрнул с моей головы тюрбан. — Я сделаю вам чай, пока ты рассказываешь.

Четыре челюсти с таким громким стуком упали на пол, что я рукою за сердце схватилась, не сразу сообразив, что основной шум пришёлся на рухнувшую со стула Власту.

А нечего на чужой мебели кататься!

Когда все успокоились и перестали таращиться на хозяюшку-злюка, я, пользуясь возможностью, тезисно поведала о произошедшем в храме.

— Вообще окаменел? — зачем-то переспросила Власта, наматывая на указательный палец ярко-малиновый локон и не сводя с меня встревоженного взгляда. — И что теперь будет?

Я пожала плечами.

— Куратор. — Чеся решила не переадресовывать вопросы и обратилась к дюку напрямую. — Нас теперь отправят домой? Не станут дожидаться окончания срока?

— А вы бы хотели остаться? — вкрадчиво поинтересовался Эл.

— Я бы — хотела, — ответила она, слегка покраснев под шокированными взглядами своих товарищей по попаданству. — Там я старая, одинокая и никому не нужна. А здесь… Здесь я, может, и не пользуюсь популярностью, но я вновь здорова и каждый день лицом к лицу сталкиваюсь со сказкой.

И добавила, виновато улыбаясь:

— Я толкиенистка, дай Бог, не только с магией познакомлюсь, но и в гостях у эльфов с хоббитами побываю.

Элар поставил на стол разнокалиберные кружки, щедрой рукой насыпал в каждую травяной сбор — сам, между прочим, покупал! — и, разливая по кружкам кипяток, заверил:

— Со своей стороны, сделаю всё от меня зависящее, Чеслава.

А потом глянул на Власту, на жавшуюся к Миркиному плечу Владиславу, на безобразно счастливого Славомира и, наконец, на меня:

— Домой отправят только тех, — произнёс он, — кто этого хочет.

И добавил, огорошив не только наших гостей, но и меня:

— Вне зависимости от сроков договора. Я для этого всё сделаю. А пока, будьте так любезны, мы с Вель ждём ответной услуги. Расскажите, что здесь произошло после того, как в храме начались беспорядки.

Мир первым справился с изумлением, ну или просто воспользовался правом единственного попаданца-мужчины. Как бы там ни было, но заговорил именно он.

— Да что тут рассказывать? Мы вообще не сразу просекли, что какая-то каша заваривается. Ну, да, с утра туристов было поменьше, чем обычно, а после обеда они и вовсе исчезли. Только такое ведь и раньше случалось. Если честно, то встревожились мы только тогда, когда стражники по Славной забегали, выгоняя последних посетителей, а потом и вовсе закрыли ворота раньше времени.