– Пока еще нет. Но сегодня утром ваша бывшая коллега Кэтрин Блэквуд была обнаружена в своей квартире мертвой со следами насильственной смерти.

Если бы мое искусственное сердце могло остановиться, оно бы сделало это.

Последние слова полицейского эхом отразились внутри сознания, а тело, потеряв ориентацию в пространстве, повело в сторону. Я едва успела выставить руку, чтобы схватиться за стену и не упасть.

Еще одна смерть рядом со мной, будто их и так мало.

– Но при чем здесь я? – все же сумела выдавить, поднимая взгляд на детектива.

Перед глазами все расплывалось от слез, но, смахнув их, я поняла, что взгляд офицера не знает жалости. Он по-прежнему смотрел на меня ровно и отстраненно:

– Узнаете в участке. После того как я задам вам несколько вопросов.

– Мне нужно позвонить. – Я вцепилась руками в свой рюкзак, где на дне валялся визофон. – Я ведь имею право на звонок!

Хоть меня и не выводили в наручниках, но я уже понимала – дело принимает дурной оборот. Слишком уверенно действовал офицер, а просто свидетелям не грозят надеть браслеты на запястья…

Против звонка никто ничего не имел. Дрожащими пальцами я набрала Герберта, который, к моей радости, ответил почти сразу.

– Сейчас же выезжаю к тебе, – едва выслушав, ответил он. – На вопросы не отвечай. Ты должна хранить молчание и ждать адвоката.

– Хорошо, – едва слышно пробормотала я, понимая, что абсолютно растеряна.

– Я привезу лучшего юриста в городе, и мы разберемся, в чем дело. Скорее всего, произошла какая-то ошибка, либо… – Он на мгновение замолчал, что-то обдумывая. – Маячок еще при тебе?

Ужаснувшись тому, что Сакс решил, будто меня таким образом похищают, я еще раз обвела взглядом офицера. И тут же откинула эту мысль в сторону.

Если бы меня хотели похитить, сделали бы это тише.

– При мне, – заверила Герберта.

– Тогда не переживай. Я найду тебя, даже если они решат упрятать тебя за решетку просто так, – прозвучало не очень оптимистично, но романтично, что ли. У меня даже щеки вспыхнули от этих его слов. – Виола, и еще одно…

Я задержала дыхание, ожидая услышать его следующие слова.

– Не волнуйся. Помни, кто ты есть и какой силой обладаешь. Не навреди – ни людям, ни себе.

– Хорошо, – пообещала я, принимая и эти слова на веру.

– А теперь передай визофон следователю.

В следующие несколько минут детектив объяснял Герберту, в какой именно участок меня планируют отвезти, и где он находится. Когда их разговор закончился, полицейский вернул мне аппарат со словами:

– А теперь на выход, мисс Райт. Мы и так достаточно потеряли времени.

* * *

Допрос проводил уже другой мужчина.

Про себя я прозвала его злым копом, потому что первый, по сравнению с этим, был просто милашкой.

– Когда вы в последний раз видели Кэтрин Блэквуд?

Молчу, помню о том, что Герберт обещал привести адвоката.

– Где вы были сегодня ночью?

Стараюсь даже дышать более размеренно, чтобы не волноваться. Не дай бог, дар сработает сейчас, когда это совершенно не нужно.

– Если вы откажетесь помогать следствию, я буду вынужден арестовать вас. Так где вы были сегодня ночью?

В этот раз я все же фыркнула. Сдавать адрес Герберта я не собиралась.

– Все ответы я дам только после того, как придет мой адвокат, – очень ровно произнесла я. – Но я вас уверяю, Кэтрин я не убивала.

– У меня есть сведения, которые позволяют думать об обратном, – с оскалом ответил детектив, и у меня внутри все похолодело.

Слишком уверенно он говорил, так, словно меня за руку кто-то поймал над телом подруги.

– Тогда я имею право знать, чем конкретно вы руководствуетесь, заявляя мне о подобном.

Мужчина посмотрел на огромное зеркало на стене, которое нервировало меня просто фактом своего наличия, и крикнул кому-то:

– Принесите визофон убитой.

Меньше чем через минуту в допросную вошел молодой человек в форме и передал детективу знакомый аппарат. В нем я узнала визофон Кэтрин, кажется, в нашу последнюю встречу держала его в руках.

– Думаю, вам будет любопытно кое-что услышать, – детектив нажал пару кнопок, и из динамиков полилась запись.

– Кэт, мы не спим с тем красавчиком. – Я узнала собственный голос. – Ты ошиблась с выводами. Да, он богат, но я не в том положении, когда могу обращаться к нему с подобной просьбой.

– Глупости, девушкам не в тех положениях не выделяют личные автомобили. Виола, пожалуйста, тебе ведь ничего не стоит у него одолжить. Прошу пока по-хорошему.

– Что значит, по-хорошему? Ты мне угрожаешь?

– Нет. Пока нет. Просто не загоняй меня в угол для отчаянных мер.

– И что же ты сделаешь?

– Подкину родительскому комитету на твоей новой работе данные, чем ты промышляла раньше. И даже если скандала удастся избежать, должность ты потеряешь.

– Хорошо, я подумаю насчет денег. Но обещать ничего не могу.

По мере записи я все больше впивалась пальцами в столешницу. Я понятия не имела, что Кэт тогда записывала наш разговор, но даже если так, вся запись была вырвана из контекста.

– Где остальное? Это ведь не все?

– То есть вы подтверждаете, что звучит именно ваш голос? – с прищуром уточнил следователь, а я прикусила язык, понимая, что мне нужно было продолжать молчать, вот только уже поздно – полицейский свои выводы сделал.

– Я больше не буду отвечать на ваши вопросы. Жду адвоката.

– Хорошо, ваша воля, – раздосадованно выплюнул собеседник. – Как хотите, а пока посидите в камере. Сутки я имею полное право удерживать вас в участке. Заодно и подумаете над своим положением.

Понимая, что сопротивляться бессмысленно, я позволила отвести себя в «обезьянник».

Еще никогда я не испытывала такого унижения. Меня засунули в клетку с какими-то не самыми приличными членами общества.

Пришлось забиться в самый дальний угол и стараться не смотреть на своих «соседок». Одна из них выглядела как закадычная «пропойца» без места жительства, а вторая будто только вернулась с дешевой «панели».

Возможно, мне не стоило судить их по внешнему виду, но я ничего не могла поделать с внутренней брезгливостью. Я-то почему оказалась в этом месте?

Одно знала точно: когда приедет Герберт, он найдет способ меня вытащить.

Прошло несколько часов, но Сакс так и не объявился. Отчаяние накрывало волной, а я ломала голову, что случилось. Он уже давно должен был приехать. Лишь бы ничего не произошло.