чем первыми тремя, его можно охарактеризовать как носовой, в то время как языки боро и уитото нельзя назвать ни носовыми, ни вентральными, ни излишне гортанными. Язык муэнане немного похож на боро, но богаче с лексической точки зрения. Язык менимехе тоже носовой и больше напоминает речь индейцев с реки Ваупес.

Попытка зафиксировать гортанные звуки индейской речи при помощи латинских букв усложняется тем, что европейцы сами не могут точно их воспроизвести и расслышать.

Одно и то же слово, затранскрибированное англичанином, немцем, французом и испанцем, не имеет ничего или крайне мало общего с оригиналом. Каждый европейский исследователь закладывает в записанные им слова погрешность национальных особенностей восприятия и произношения.

Сложность передачи звучания иностранного языка средствами английского уже давно очевидна, и с ней сталкиваются, хотя и в меньшей степени, все континентальные лингвисты. Чтобы справиться с этой проблемой, немцы придумали почти китайскую по своей замысловатости систему, в то время как французы стараются передать такие простые звуки, как наше английское «w», при помощи комбинации дифтонгов. Многие из этих фонетических приемов были взяты на вооружение английскими писателями без учета языковых ограничений их изобретателей или путаницы, которая возникает в голове исследователя.

Для упрощения транслитерации, хотя при этом и теряются тонкие языковые различия, в данной работе была использована орфографическая система Королевского географического общества[611], а объяснение системы, приведенное в приложении со словарями уитото и боро, взято из правил, установленных этим обществом и принятых Королевским антропологическим институтом[612]. Эта система предписывает сосредоточиться исключительно на передаче звука, поскольку любая система, пытающаяся отразить более тонкие модуляции и интонации, будет настолько сложной, что просто погубит саму себя.

Я попытался составить словарь индейцев андоке, но их язык, как я уже отмечал, настолько гортанный, если не сказать вентральный, что любые попытки сделать это были с самого начала обречены на провал без помощи посредника, который был у меня при работе с племенами боро и уитото. В этих двух случаях то, что Браун знал язык уитото и был немного знаком с языком боро, очень мне помогло и стало основой для дальнейшей работы.

Приведу пример сложностей, с которыми мне приходилось сталкиваться при отсутствии посредника. Спросив у индейца: «Что это такое?» – я дотрагивался, скажем, до головы или до палки, однако, я не мог понять, к чему относился его ответ – к объекту, которого я коснулся или же к действию, которое я совершал при прикосновении. Лишь долгое и утомительное исследование позволяет преодолеть путаницу, возникающую при таком методе описания языка, а теперь прибавьте сюда невозможность точно передать произносимые звуки письменными знаками, и становится ясно, почему эта задача оказалась мне не по зубам.

Один писатель упоминает о довольном «кудахтанье, свойственном всем племенам Восточной провинции»[613][614], я считаю, что звук, который издают племена рек Исса и Жапура в знак согласия или удовольствия, является более вентральным, чем описанный Симсоном. Он звучит как «Hurrr!», хрюкающий вздох удовольствия. Изумленный возглас местных племен можно записать как «Huh!» Тот же звук, но значительно удлиненный, является утверждением у уитото: «Huhhh». «Huh! huh! huhh!» в качестве утверждения очень часто используются в разговоре. Чем сильнее индеец поддерживает говорящего, тем более вентральными становятся возгласы. Отрицания используются только в прямом ответе на вопрос, поскольку перебивания и споры противоречат индейскому этикету. Отсутствие утвердительного «Huh!» само по себе является протестом, так как бездействие считается возражением. Аналогичный принцип действует и на табачном совете, где человек выражает свое несогласие, воздерживаясь от лизания табака. Если же индеец пожелает дать утвердительный ответ на отрицательный вопрос, то он воспользуется отрицательной частицей «нет», потому что ответ «да» на языке индейцев означает согласие с отрицанием[615].

Это подводит нас к вопросу структуры языка. Сразу становится очевидным, что в языке уитото, например, строение предложения более всего соотносится со структурой языка жестов глухонемых, то есть это полная противоположность китайской и нашей собственной системы. Об индейце можно сказать то же, что Тейлор писал о глухонемом: он «связывает воедино… различные представления, которые хочет объединить в соответствии с естественным для таких, как он, ходом мысли»[616]. Например, индеец уитото говорит: «Benomo honne», что буквально означает «сюда положи это»; benomo ekkono – «вот это открой ты»; eijo rie dotoenyino – «много фруктов туда не клади ты», «не клади туда много фруктов».

Следует отметить, что личное местоимение здесь стало суффиксом глагола. Это общее правило, как в dinitikwe – «я понесу это»; a chimitekwe – «я собираюсь посмотреть»; ona dueruetckwe – «я хочу тебя». Но это правило не является неизменным, поскольку индейцы также говорят kwe mona – «я не могу»; ke hanyete – «я не понимаю», и мы видим, что местоимение kwe или ke стоит перед глаголом, то есть на том же месте, куда бы мы поставили местоимение I в английском языке. Эту вариацию нельзя объяснить отрицанием, поскольку «я не хочу тебя» звучит как ona dueruenetckwe. В данном случае положение личного местоимения kwe, вероятно, обусловлено объектным падежом местоимения ona, которое структурно должно предшествовать глаголу, в противном случае смысл фразы станет обратным: «ты не хочешь меня». Кроме того, местоимение используется как приставка к существительному для обозначения обладания, например, tano – «кассава»; ometano – «твоя кассава». Согласно Кох-Грюнбергу, суффикс make указывает на какое-то другое место или вещь, он встречается в словах baimake – «другое»; naimake – «их», но я не знаю, является ли он дифференцирующим суффиксом в этих или любых других случаях.

В языке уитото nyete в качестве суффикса отрицает то, что стоит перед ним, буквальное значение слова inyete (в состав которого входит ite, соответствующее английскому are) эквивалентно французскому il n’y en a pas (этого не существует)[617]. В качестве примеров его употребления можно привести слова: figora – «хороший», figonyete – «плохой»; huchite – «скрученный», huchinyete – «прямой», то есть «не скрученный». Отрицательная частица в языке боро – ne, как в слове imine – «хороший», nemine – «плохой», то есть «нехороший».

Повторение слова буквально усиливает его значение: nana – «все» (уитото), paa-paa (боро) – «низкий», а точнее «ниже»; kame-kame (боро) – «высокий», то есть «выше».

Я уже говорил, что принцип построения языков боро и уитото совпадает со структурой языка глухонемых, однако сам язык жестов местные племена почти не используют. Руку вытягивают, чтобы показать направление, указать на человека или объект. Индеец подзывает одной рукой, но движение при этом направлено вниз, а не вверх, как у нас. Существует