фермеров покидать свои дома и искать работу. Это обеспечивает страны, куда они стремятся, дешевой рабочей силой, что позволяет «приглашать» рабочих, только когда они нужны. В Соединенных Штатах работающие неофициально мексиканцы составляют 80 % сельскохозяйственных рабочих{422}, и они буквально незаменимы. В период рекордной безработицы в 2010 году профсоюз «Объединенные сельскохозяйственные рабочие Америки» обратился к 4 млн американцев с предложением пойти работать в сельское хозяйство. Откликнулись 12 000 человек. Двенадцать пришли на работу. Ни один не продержался и дня.

Лишенные дохода и безопасности, работники пищевой промышленности пользуются продовольственными талонами в 1,5 раза чаще остальных занятых в США{423}. Фактически мы субсидируем отвратительную трудовую практику этой индустрии, растрачивая собранные с нас налоги на покрытие разрыва между прожиточным минимумом и реальными заработками миллионов американцев. Walmart, самая кассовая в стране сеть универсамов (печально прославившаяся самым «эффективным» урезанием расходов на трудовые ресурсы, главным образом посредством низкой заработной платы и неполного рабочего дня), обеспечивает 4 % своих совокупных продаж за счет этой программы{424}.

Чтобы понять, что не так в нашей продовольственной системе, нужно глубоко и внимательно рассмотреть каждую ее грань: от насыщенных химикатами, нацеленных на максимальные прибыли методов земледелия до ее главной роли в непрекращающемся потеплении климата и трудовой практики, усиливающей неравенство доходов и распределения богатства в Соединенных Штатах и за рубежом. Все это взаимосвязано.

Однако система не обязана быть такой всегда. Перефразируя Вандану Шиву, можно сказать, что как монокультура разрушает условия, необходимые для разнообразия в земледелии, так и своеобразная «монокультура мышления»{425} уничтожает волю к изменениям. Господствующая культура хочет, чтобы мы поверили, будто более здоровая и справедливая продовольственная система, в то же время способная накормить мир, – это несбыточная мечта. На самом деле заблуждением является мысль, что у нашей нынешней системы есть хотя бы один шанс на успех. Чтобы выжить, мы должны ее перестроить.

15

Путь вперед

Я понимаю, что значительная часть этой книги была, скажем так, не особо вдохновляющей. Причем, поскольку Соединенные Штаты Америки – это оплот сельскохозяйственных инноваций, эта страна, скорее всего, одной из последних изменит курс и создаст более справедливую систему.

Однако для надежды есть основания. И, хотя читатели этой книги едва ли видели много примеров лучших продовольственных систем в своей повседневной жизни, такие системы существуют. Большая часть дистрибуции остается в немалой степени децентрализованной, натуральное и мелкотоварное сельское хозяйство процветает и даже преобладает в основной части мира. Многие люди выращивают еду, основываясь на принципах устойчивости, проявляя осмотрительность и мудрость, а также понимание того, что земледелие невозможно свести к формуле.

Это важно, как и существенные изменения и усилия по обеспечению Запада более качественной едой. Поэтому данная глава посвящена положительным изменениям, которые происходят в нашей продовольственной системе, широкомасштабным переменам, возрождающим и укрепляющим традиции производства пищи, благоприятствующие людям и земле.

Слово «агроэкология» впервые прозвучало около 100 лет назад и остается лучшим описанием направлений, восстанавливающих наши отношения с едой. Это понятие, как и стоящие за ним приемы земледелия, десятилетиями совершенствовалось всемирной крестьянской организацией «Крестьянский путь» (La Via Campesina). Практика агроэкологии – наряду с тем фактом, что она представляет собой самый разумный подход к агрокультуре, – привела к ее использованию и по крайней мере частичному продвижению властями Франции, Кубы и других стран, а также Продовольственной и сельскохозяйственной организацией ООН, включившей агроэкологию в качестве ключевого компонента в документ «Цели устойчивого развития до 2030 года».

Поэтому, а также потому, что нет ничего лучше «производства пищи в гармонии с планетой и ее обитателями», я большой поклонник понятия «агроэкология». Это неуклюжий термин, но его неказистость, пожалуй, является достоинством: ему не грозит присвоение пищепромом, как это случилось с понятиями «натуральный» и «органический». Трудно себе представить «агроэкологические» протеиновые батончики или чипсы с томатом, хотя странности иногда случаются.

Как вы, наверное, догадались, агроэкология – это комплекс методов, интегрирующих в агрокультуру природосберегающие принципы. В качестве научного подхода к земледелию, использующего все силы и дары природы, вместо того чтобы расценивать природу как объект для покорения, она противостоит промышленной агрокультуре. Она является более серьезной и всеобъемлющей, чем «органическое» земледелие, и не ограничена определениями Министерства сельского хозяйства США.

Однако агроэкология – нечто большее, чем набор приемов. Это философия и в целом приверженность задаче совершенствования общества. Последователи определяют ее как «автономное, плюралистское, мультикультурное движение, политическое в своем требовании социальной справедливости»{426}. Это принципиальный момент.

Фермеры всего мира борются за обретение или сохранение контроля над продовольственным снабжением, отвергая глобальные нормы «развитости» и «недоразвитости» – нормы, требующие урбанизации, индустриализации, «эффективности» и больших масштабов производства. «Крестьянский путь», представляющий собой свободную коалицию из 200 млн фермеров и активистов, создан с целью обретения продовольственной независимости. Его цели – дать землю тем, кто ее лишен, и предоставить фермерам возможность самим решать, что выращивать, в то же время обеспечивая себя и заботясь о планете.

Одним из лучших пропагандистов агроэкологии на Западе является бывший профессор Калифорнийского университета в Санта-Крузе Стив Глиссман. В традициях Альберта Говарда, Франклина Хирама Кинга и Рудольфа Штайнера он объездил мир и увидел, насколько прочность и здравый смысл крестьянской агрокультуры контрастируют с хрупкостью и безрассудством промышленной.

Глиссман утверждает, что развитие агроэкологии в конце концов трансформирует глобальную продовольственную систему, прежде всего покончив с токсичными методами, неотделимыми от промышленного сельского хозяйства, начиная с химических удобрений и пестицидов{427}.

Дальше произойдет замещение этих материалов и связанных с ними методов альтернативными, такими как использование компоста, сидератов, севооборота и одновременное выращивание нескольких культур, способствование полезному взаимодействию животных и растений, а также полное устранение химикатов. Все вышеописанное фактически представляет собой органическое земледелие, но дальше фермеры начнут перестраивать систему, используя удобрения, которые дает сама ферма, совмещение культур – совместную высадку нескольких культур – создание благоприятных условий для насекомых-опылителей и, в общем, по словам Глиссмана, функционирование «на основе нового комплекса экологических процессов». Следующий шаг – сокращение цепочки продовольственного снабжения, устранение разрыва между теми, кто выращивает еду, и теми, кто ее потребляет, и создание новых способов доставки еды людям.

Наконец – и это не может произойти без повсеместных социальных изменений во всех сферах, включая экономику, – глобальная продовольственная система должна стать устойчивой и справедливой для всех.

Задача, без сомнения, трудная. Альтернатива – катастрофа.

«Потребление пищи – агрокультурный акт»{428}, – говорит Уэнделл Берри, имея в виду, что еда не берется из ниоткуда, она создается землей и людьми. В свою очередь, агрокультура – акт политический. От политики и инвестиций, которые мы как общество определяем, зависит то, какой агрокультурой мы занимаемся.

Наши отношения с землей и выращиваемой нами едой всецело зависят от того, как мы живем на Земле и кто от этого выигрывает, а кто страдает. Таким образом, агроэкология – это не только здравые методы земледелия, но и равноправие женщин и давно эксплуатируемых групп, скажем небелых людей, а также земельная реформа, справедливые распределение ресурсов и обращение с трудящимися, доступность еды, питательность и здоровая диета, благополучие животных.

Агроэкология ставит целью устранить социальную несправедливость. Движение за всемирную справедливость и в полной мере устойчивые методы земледелия взаимосвязаны, и агроэкологические изменения просто не могут игнорировать ни первый, ни второй из вышеописанных шагов. Есть и другие вехи: насколько производители продуктов защищают окружающую среду, насколько еда удовлетворяет потребности людей и помогает фермерам жить счастливой жизнью. Агроэкология восстанавливает экологию почвы, вместо того чтобы истощать ее, снижает выбросы углекислого газа и поддерживает местные культуры питания, бизнесы, фермы, рабочие места и банки семян вместо их оскудения или разрушения.

На сегодняшний день агроэкология получила очень мало поддержки в форме инициированных властями исследований – процентов пять от того, что достается промышленному сельскому хозяйству. Тем не менее агроэкология постоянно демонстрирует, что сосредоточение на выращивании пищи в гармонии с природой может быть прибыльным, продуктивным и долговременным. Даже в рамках промышленной агрокультуры сокращение использования химикатов и патентованных семян