в руке яблоки Геспирид; присевшая на корточки, готовая к купанию, обнаженная Венера; Апполон, играющий на лире.

Патриции и плебеи, располагавшиеся на мраморных скамьях вдоль стен, были здесь все вместе – одним народом. Где каждый видел друг друга голым, исчезали многие предрассудки и противоречия. Кто сидел в одиночку, кто с компанией друзей, кто довольствовался обществом лишь своих рабов. Группа парней громко возмущалась, что императорские эдикты запрещают мыться совместно мужчинам и женщинам, а в утренние часы, когда женщины имеют право посещать термы, охрана чрезвычайно строга. Эти парни из бедных семей мечтали увидеть обнаженных дочерей и жен сенаторов, ведь даже на проституток, свободно разгуливавших по термам в поисках клиентов, у них не хватало денег. Здесь проститутки брали высокую цену.

– Ты кого-нибудь хочешь, префект – девушку, паренька? – спросил консул, медленно запрокидывая голову назад, а потом делая ею круговые движения.

– Нет, не сейчас, возможно, позже. Ты можешь кого-то посоветовать? – ответил Эмилий Лет, медленно вдыхая горячий воздух.

– Да, вон та девушка, что сейчас подцепила здоровяка напротив нас – Туллия. Очень рекомендую! Какие у нее груди! Да ты и сам видишь! А губы и язык! Ох, что-то я раньше времени…. Оставим ее пока! Ты ведь нечастый здесь посетитель, а, префект?

– Давно не был. Обычно я хожу в термы Агриппы, да и то нечасто, у нас в лагере свой термальный комплекс.

– А почему в термы Агриппы, а не сюда? Термы Траяна ближе к преторианскому лагерю, почти на дороге от Палатина.

– Рядом с термами Агриппы храм Исиды. Я люблю там бывать.

– Ты поклоняешься Исиде?

– Да, и ей тоже, как и Юпитеру.

– Кажется, ты хотел со мной поговорить, Лет?

– Меня здесь слишком разморило. Мысли путаются, да и людей много.

– Пойдем в бассейн?

– Ты не против фригидария, консул? Прохладная вода бодрит тело и мысли!

– Отлично! Обсудим по дороге дело моего клиента? То, что по поводу ручья.

– Ты правда так этим озабочен, консул? – удивился Лет.

– Конечно нет! Оставим это, я пошутил.

– Что ты скажешь по поводу сегодняшнего выступления императора?

– Великолепно! – всплеснул руками Фалькон. – Главное, что мне нравится в Пертинаксе, это его простецкое отношение ко всему. Мы послушали его речь, но нам не нужно потом стоять часами рядом с ним, восхвалять его мудрость, лебезить, говорить высокопарно. Август сказал – мы поняли, и все свободны. Можем наслаждаться банями и не терять времени.

– Это так! После Коммода любое действие Пертинакса кажется проявлением удивительной проницательности, добропорядочности и честности.

– А разве нет? – удивился консул.

Они вошли в самый большой зал терм. Он имел квадратную форму, и в центре его находился огромный бассейн, где уже плавали не меньше пятидесяти человек. По краям бассейна стояли мраморные кресла, здесь можно было сидеть и обливаться холодной водой.

Эмилий Лет сел на край бассейна и опустил ноги в прохладную воду, чтобы привыкнуть.

Атлетически сложенный консул Фалькон поднял стоявший таз с ледяной водой и, весело смеясь, окатил себя студеным потоком.

– Давай тоже, префект! – задорно крикнул он.

– Нет, я люблю привыкать постепенно.

– В делах ты более скор! – возразил консул.

– Что ты имеешь в виду?

– То, как быстро ты принял решение кого выдвинуть в императоры. Ведь у тебя было всего несколько часов после смерти Коммода!

Консул неспешно спустился в бассейн по мраморной лестнице и поплыл. Эмилий Лет, чувствовал, что нужный разговор сам идет к нему, и поэтому прыгнул в воду, несмотря на то что тело еще не подготовилось к перепаду температуры. Префект поплыл вслед за консулом. Их разделяло почти двадцать лет и разные способности к плаванью, и потому Лет никак не мог догнать консула. Он начал злиться, что ему приходится догонять того, кому он намерен предложить трон. А тут еще двое молодых мужчин устроили водное соревнование друг с другом и окатили голову префекта поднявшейся волной.

Эмилий Лет приплыл, запыхавшись, к противоположному краю бассейна, где уже собирался повторно начать плаванье отдохнувший консул Фалькон.

– Может, немного подождешь меня, консул? – спросил Лет.

– Уверен, что в бою на мечах ты меня сразу же победишь, префект, но вот в плаванье ты мне проиграешь! Ты крепок и наверняка ловок, тебе бы, префект, завести в лагере бассейн, чтобы тренировать в плаванье преторианцев!

– К чему нам это? Мы не моряки.

– Действительно, к чему? – рассмеялся Фалькон. – Преторианцы не воюют теперь, не выходят дальше Рима, а лишь возводят императоров на трон!

– Ты на что-то намекаешь, консул?

– Просто я хочу сказать, что, думаю, ты заранее знал о Марции и яде. Да и Пертинакс знал. И вы все ловко разыграли, – тихо сказал Фалькон, приблизившись к префекту претория.

– Не выдумывай, консул! – буркнул префект.

– Не надо быть ученым, чтобы сложить все факты вместе и понять, как четко сработал заговор! Каждый сделал все от него зависящее. Скажи, а Галена вы подкупили, чтобы он назвал другую причину смерти?

– Консул Фалькон, это дело прошлое, сейчас легко додумывать и приукрашивать. Но зачем? И если уж тебя так волнует эта тема, может быть, мы продолжим беседу не в бассейне?

– Хорошо, пойдем. У меня здесь есть любимая комната. Там нам никто не помешает.

Раб открыл для них дверь в небольшое, но уютное помещение со столом, кроватью, украшенное вазами со свежими цветами, милыми фресками с попугаями и канарейками, и окном, выходящим в цветущий сад за термами. Не успели консул и префект сесть, как раб тут же принес вино, сыр и свежеиспеченный хлеб.

Эмилий Лет сразу выпил вина. Все складывалось для него как нельзя удачно.

– Кажется, ты обвинял меня, консул, в сговоре с Марцией и Эклектом и присоединил к нам и Пертинакса.

– Да, но ты можешь мне ничего не отвечать. Я понимаю. О таких вещах не распространяются. Просто хотелось озвучить тебе мою догадку. Даже если ты будешь убеждать меня в моей неправоте, я не поверю. Поговорим лучше о законах, проведенных сегодня августом. Тебе не кажется, что они уж слишком поспешные и могут привести к всевозможным бунтам и заговорам. – Консул отпил вина и посмотрел в окно на цветущие апельсины. – Ведь обещание никого не казнить по указу императорского рескрипта позволить поднять голову тем, кто еще помнит Коммода и хочет за него отомстить. Вряд ли такие люди побоятся судов. Разбирательства можно затянуть, судей подкупить. Это решение Пертинакса я считаю неверным. Он слишком хочет быть хорошим.

Слушая консула, Эмилий Лет от удивления приоткрыл рот. Консул сам идет ему навстречу, его не надо выспрашивать, хитрить и сам не рискуешь, если случайно скажешь