и уничтожить его только в случае крайней необходимости, когда других мер уже не останется.

— Не могу сейчас сказать, это государственная тайна, — ответил я, пожав плечами. — Надеюсь, вскоре смогу сказать вам, но только не сейчас.

— Что же, буду ждать, когда вы удосужитесь сделать это, — с легкой насмешкой сказал Фальк. — Только слишком не затягивайте, таких людей надо уничтожать сразу, без промедления.

Он быстро откланялся мне, поскольку болтать было больше не о чем и ушел, запрыгнув на колесницу, запряженную четверкой лошадей. Я поглядел вокруг и обнаружил, что остался один в окружении своих сторонников.

Потом я вспомнил, что так и не поздравил еще Залмоксиса. Я подошел к дакийцу, обнял и сказал:

— Ты настоящий боец, прости, что сомневался в тебе, — и, подняв его руку, закричал на весь город: — Люди, глядите на победителя в поединке! Это тот, кто спас честь императора. С этих пор мы так и будем называть тебя, Залмоксис Честь Императора!

Дакиец смущенно улыбался, но я и теперь, глядя на него, не мог поверить, что этот человек только что завалил такого огромного противника, настоящего бегемота по комплекции. Надо было обладать огромной силой и невероятной ловкостью, чтобы победить в таком неравном поединке.

— Лакома, выдай ему сотню солидов! — приказал я. — Пусть все знают, что за подобные доблестные поступки я буду щедро награждать.

Пока я разговаривал с гвардией, ко мне приблизился Парсаний и тихонько прошептал на ухо:

— Господин, Донатина срочно хотел бы переговорить с вами во дворце. Он знает, кто отравил вино.

Глава 28

Новый телохранитель

Когда мы возвращались обратно ко дворцу, то случилось презабавное происшествие.

На всякий случай, Лакома притащил к месту проведения поединка, к каналу Ламиссы, центурию бывших рабов, уже выглядящих довольно молодцевато, складно марширующих и держащих мечи с выпученными глазами. Не думаю, что они смогли бы оказать реальное сопротивление наемникам армии дяди Павла, в случае, если бы по итогам поединка началась небольшая заварушка, но определенное моральное воздействие они все-таки оказывали. Да и просто им было интересно и полезно посмотреть на то, как прошел бой.

В общем, когда мы поехали по утренним улицам Равенны, на которые ложились яркие неимоверно вытянутые в длину лучи солнца, центурия с бывшими рабами бодро зашагала ко дворцу, беспорядочно махая при этом, однако, руками, потому что не отработали до конца умение шагать в едином строю. К тому времени на улицы города уже высыпали жители, спешащие по своим делам, кто на рынок, кто открывать многочисленные таберны — лавки и конторы, а также каупоны и попины, питейные заведения, в которых уже сидели ранние посетители.

Первоначально я ехал позади центурии на колеснице, которой управлял тот же самый престарелый возница, задумавшись о том, как теперь провернуть ту операцию, что я задумал против моего дяди. Его нужно отвлечь каким-нибудь масштабным проектом, хотя во время проведения Эквирий он и так будет очень занят.

Впрочем, дополнительные заботы и проблемы для него все равно не будут лишними. Пусть побегает, посуетится, похлопочет о том и о сем. Самым идеальным вариантом было бы натравить на него какую-нибудь партию, я даже замечтался, думая о том, как было бы хорошо, если его армия расправилась с какой-нибудь из политических группировок, например, с прасинами. Но, кажется, это пустые надежды, потому что в партии состоят все первые богачи города и моему дяде вовсе не резон с ними ссориться.

Впрочем, разузнать все равно нужно. Как приедем, сразу надо дать поручение моему помощнику Донатине. Едва он успел прийти ко мне на службу, как на него обрушилась целая гора проблем и заданий, под которыми он оказался погребен с головой. Он уже сказал мне о том, что хочет набрать помощников, потому что самому с таким объемом справиться нереально.

Я ведь повесил на него задачи по слежке за моей матерью, дядей и лидерами партий, а также проникновению в их сокровенные замыслы, расследованию покушения Критона и отравления Кана Севера, а вдобавок и контроль за передвижениями моего отца, чтобы он не появился в городе также внезапно, как мой дядя. Короче говоря, на Донатине лежала задача окутать город и его окрестности паутиной соглядатаев и доносчиков, чтобы я знал о каждом вздохе, слове и пуке, которые случаются в любом доме Равенны.

Для этого бывший служитель храма Венеры хотел нанять многочисленных знакомых из таких же религиозных служащих и уже даже договорился с епископом Неоном о встрече со мной. Возможно, мы встретимся после праздников, когда у меня найдется достаточно времени, а возможно и до, когда…

В это время на улице раздались крики. Я пригляделся вперед и сначала даже не разобрался в чем дело.

Мы проезжали в это время мимо термополии, нечто вроде нашего заведения быстрого питания, которые выходили прилавком на улицу, в которые были встроены больших чаны, содержимое которых подогревалось на огне под сосудами. Продавцы уже суетились за прилавками и от термополии потянуло ароматом простой и вкусной еды, типа бобов и чечевицы, а также вина, смешанного с горячей водой, причем все эти заманчивые запахи вызвали у меня в желудке небольшую революцию.

Продавщица, стоявшая за прилавком, оказалась весьма привлекательной особой и один из моих солдат, проходивших мимо, отпустил в ее адрес какую-то сальную шутку, вроде того, что «могла бы она бесплатно покормить имперского палатина и дать ему отведать свой пирожочек, а потом и прокатиться на его члене». Его шутка, однако, была воспринята девушкой, как жестокое оскорбление и она начала браниться в ответ:

— Иди, сам скачи на члене своего мула, ты, жалкий недоносок! — закричала она на всю улицу. — Какой ты имперский палатин, ты просто баба в штанах, которая не может справиться с варварами, хозяйничающими в нашем городе, как в своем сарае. Вы ничего не умеете, кроме как лебезить перед варварами, грабящими нашу страну!

Голос у нее был звонкий и громкий, крики разносились далеко по улице и мой солдат, поначалу воспринявший ее слова с усмешкой, тем не менее, оскорбился, остановился, вышел из строя с двумя своими товарищами и с угрожающем видом направился к ней. При этом центурион Тукар, варвар из аланов, сделал вид, что не заметил их ухода, а центурия пошла дальше.

Мои телохранители ехали сзади на лошадях, посмеивались, а затем Лакома, увидев, что солдаты вышли из строя, нахмурился и хотел окликнуть их, но я поднял руку:

— Подожди, Нимерий, я хочу узнать, чем это закончится и до какой степени они готовы нарушить