энтузиазмом, некоторые со скепсисом, согласились оказать ему поддержку. Стернз выделил средства на закупку ружей и пик, чтобы вооружить рабов, которых Браун планировал привлечь под свои знамена. Браун под вымышленным именем арендовал ферму в Мэриленде; река Потомак отделяла ее от виргинского города Харперс-Ферри. Он планировал захватить казенный военный завод и арсенал, после чего раздать оружие рабам, которые к нему присоединятся. Ударный отряд Брауна, необходимый для этой цели, состоял из пяти черных и семнадцати белых, включая троих сыновей самого Брауна. Это была конечно же смехотворная «армия» для того, чтобы вторгнуться на территорию рабовладельцев и напасть на принадлежавшую им собственность.

Браун, впрочем, пытался привлечь к делу больше чернокожих добровольцев. В частности, он хотел, чтобы его старый друг Фредерик Дуглас присоединился к нему в качестве своего рода связного между ним и рабами. В августе 1859 года Браун и Дуглас тайно встретились на заброшенной каменоломне близ Чеймберсберга (Пенсильвания). «Пойдем с нами, Дуглас, — начал Браун, — ты нужен мне с особой целью. Когда я нанесу удар, рой пчел взметнется в воздух, и я хочу, чтобы ты помог мне посадить их в улей». Но Дуглас отказался. Он был убежден, что Браун идет на форменное самоубийство, ибо «нападение на федеральное учреждение восстановит против нас всю страну». Харперс-Ферри, по словам Дугласа, не что иное, как «искусно поставленный капкан». Расположенный на полуострове, образованном слиянием рек Потомак и Шенандоа, окруженный со всех сторон господствующими высотами, завод оказывался беззащитным в случае контрнаступления. «Вы ни за что не уйдете оттуда живыми», — предупреждал Брауна Дуглас. Старый воин не смог скрыть своего разочарования отказом Дугласа. Другие чернокожие, на которых рассчитывал Браун, также отказались помочь ему. Один из них извинялся, сидя в Кливленде: «Мне противен и я сам, и все негры! Да проклянет их Господь!»[420]

Заканчивалось лето, наступала осень, а подкрепление к Брауну так и не пришло, поэтому он решил выступить с теми, кто уже был в его распоряжении. Им овладело что-то вроде фатализма. Он написал «Оправдание вторжения» в прошедшем времени, как будто оно уже потерпело неудачу. Когда в середине октября Браун, наконец, выступил в поход, он даже не уведомил рабов, которые, по его расчетам, должны были присоединиться к нему, не запасся провизией, не изучил возможные пути отхода из Харперс-Ферри и не задумывался о дальнейших шагах после захвата заводских зданий. Все выглядело так, будто он знал, что неудача вкупе с последующим мученичеством сделают для конечной цели больше, чем любой локальный успех. В общем и целом так все и оказалось.

16 октября после наступления темноты, оставив троих человек охранять штаб-квартиру, Браун в сопровождении остальных восемнадцати смельчаков двинулся на Харперс-Ферри. Они быстро захватили заводские склады, охраняемые единственным сторожем. Браун послал в округу патруль, который рассказал о восстании рабам и захватил нескольких заложников, включая правнучатого племянника Джорджа Вашингтона. Совершив эти «великие» дела, Браун сел и стал ждать, возможно, как раз того роя черных пчел. Но единственными пришедшими к нему рабами были те, которых подобрал его патруль; по иронии судьбы, первой жертвой отряда Брауна оказался свободный негр, ответственный за багаж пассажиров на железнодорожной станции. Человек, поставленный Брауном охранять мост, застрелил его в темноте, когда несчастный шел по мосту в поисках ночного сторожа. Браун также остановил шедший на восток полуночный поезд и удерживал его в течение нескольких часов, после чего без каких-либо объяснений позволил продолжить путь. Поезд отъехал, неся весть о событиях в Харперс-Ферри.

Утром 17 октября жители Харперс-Ферри обстреляли отряд Брауна, в то время как к городу стягивалось ополчение из Виргинии и Мэриленда. Днем восемь сподвижников Брауна (включая двух его сыновей) и три горожанина были убиты, а еще семеро налетчиков спаслись бегством (двух из них впоследствии поймали). Браун с оставшимися «солдатами» и пленными укрылся в пожарном депо, имевшем толстые стены, где организовал оборону. Ночью прибыло подразделение морской пехоты под командованием двух кавалерийских офицеров — полковника Роберта Ли и лейтенанта Джеймса Стюарта. После того как ополченцы отклонили почетное предложение о штурме пожарного депо, в дело вступили морские пехотинцы Ли. Они отправились на штурм, использовав таран и примкнув штыки, не сделав ни единого выстрела из опасения навредить заложникам. Потеряв одного человека, морские пехотинцы убили двух налетчиков и взяли в плен оставшихся, включая самого Брауна, раненного офицерской шпагой. Менее чем через 36 часов после начала авантюра Джона Брауна по освобождению рабов была окончена.

Однако эхо этого события звучало в течение нескольких лет. Разгорелись страсти в Виргинии, где толпа жаждала крови Брауна. Чтобы предотвратить самосуд, власти Виргинии поспешно рассмотрели дело Брауна и признали его виновным в измене, убийстве и подстрекательстве к мятежу. Месяц спустя, 2 декабря, суд приговорил его к казни через повешение. Дела других пойманных мятежников также были рассмотрены безотлагательно: четверо из них (включая двух негров) были повешены 16 декабря, а последние двое — 16 марта 1860 года. Связь Брауна с его северными единомышленниками вызвала огромный интерес. На мэрилендской ферме остался портплед Брауна, заполненный документами и письмами, причем некоторые из них указывали на его сношения с «Тайной шестеркой». Тем временем Теодор Паркер умирал в Европе от туберкулеза, Хиггинсон не отступал от своих принципов, оставшись в Массачусетсе, нисколько не сожалея о своей роли и не обращая никакого внимания на попытки его арестовать. Однако остальные четверо смалодушничали. Стернз, Хоу и Сэнборн бежали в Канаду, а Геррит Смит заработал душевное расстройство и провел несколько недель в психиатрической лечебнице в Ютике.

Канадские эмигранты вернулись после повешения Брауна, но когда Сенат учредил следственный комитет во главе с виргинским сенатором Джеймсом Мэйсоном, Сэнборн бежал повторно, чтобы избежать дачи показаний. Из Канады он писал Хиггинсону, заклиная: «В случае вызова на допрос… не выдавайте все, что вы знаете, врагам нашего дела». Хиггинсон с презрением отнесся к такому поведению. «Сэнборн, разве у конфедератов совсем нет чести?.. Можете вы не морализировать… не прятаться за молчанием… чтобы спасти свою шкуру от осуждения со стороны общества, когда гораздо более благородный человек, которого мы подтолкнули к совершению опасного шага, стал козлом отпущения, жертвой подобного осуждения, мало того, попал на эшафот?»[421]

Сэнборн отказался явиться по вызову комитета Мэйсона и сопротивлялся попытке пристава Конгресса арестовать его. Верховный судья штата Массачусетс Лемюэл Шоу аннулировал ордер на его арест, придравшись к формальностям. Хоу и Стернз, напротив, приехали в Вашингтон и предстали перед комитетом Мэйсона. По каким-то причинам комитет так и не вызвал Хиггинсона, возможно, потому, что к февралю 1860