– В каком смысле?

– Когда стали появляться дыры…

– В тысяча девятьсот девяносто восьмом.

– Да, – говорит он, – тогда мы впервые их зарегистрировали. Семнадцать лет назад. Мы посчитали, что они могут быть естественным явлением или даже результатом загрязнения окружающей среды. Наподобие дыр в озоновом слое. Насколько я помню, этот термин впервые ввел доктор Мэннинг. Он отправился к дыре в Ланкашире и описал ее как «коварную тоску, серость будней, которая тайком заползает к тебе в душу». – Папа улыбается. Он обожает удачно сформулированные фразы. – Вскоре после этого я начал свое исследование.

– Когда же вы поняли, что Тоскливиус – это «он»?

– Мы до сих пор этого не знаем.

– Ты понимаешь, о чем я. Когда вы поняли, что это разумное существо? Что оно вредит нам?

– Случилось это не за один день. В смысле, все поменялось в две тысячи восьмом. Лично я думаю, что примерно в то время Тоскливиус набрал силу. Мы отслеживали маленькие дыры, похожие на пузыри в магической атмосфере, и вдруг они стали стремительно расти, как раковые метастазы. Где-то в это время мир злобных созданий обезумел. Но когда темные существа стали приходить за Саймоном, мы поняли, что намерения у Тоскливиуса недобрые, что он руководствуется разумом, и дело не в стихийном явлении. А потом возникло ощущение. Дыры, нападения… все это сопровождалось определенным чувством.

Он переводит на меня взгляд и поджимает губы.

После того как Тоскливиус похитил нас с Саймоном в прошлом году, папа хотел знать все подробности. Я рассказала все, что могла, о Тоскливиусе, даже как он выглядел. Папа считает, что Тоскливиус принял вид Саймона, чтобы подразнить его.

Я облокачиваюсь о столешницу:

– Как думаешь, почему Тоскливиус так ненавидит Саймона?

– Что ж… – Он морщит нос. – Кажется, Тоскливиус ненавидит магию. А у Саймона ее больше, чем у кого-либо еще.

– Странно, что Тоскливиус не его настоящее имя. В смысле, он ведь не явился под собственным именем, не назвал себя…

– Думаешь, темное создание стало бы называть себя Тоскливиус Коварный?

– Никогда не задумывалась. Я уже привыкла.

Папа вздыхает и поднимает очки на затылок:

– У меня сердце сжимается оттого, что ты не помнишь мира без Тоскливиуса. Мне тревожно, что твое поколение просто приспособилось к этому. Что вы не увидите необходимости бороться с ним.

– Я-то вижу, пап. Это мерзкое создание похитило меня, а еще пытается убить моего лучшего друга.

Отец хмурится, неотрывно глядя на меня:

– Ты же знаешь, Пенелопа… Через несколько недель приедет делегация американцев. Кажется, я наконец привлек их внимание во время нашего летнего визита.

Пока мы навещали Мику, отец встречался с множеством других магических ученых. Один магический геолог проявил настоящий интерес к работе папы.

Американские волшебники не такие организованные, как мы. Они рассредоточены по всей стране и занимаются каждый своим делом. Но у них больше денег. Отец пытается убедить ученых других стран, что Тоскливиус представляет угрозу всему магическому миру, не только британскому.

– Я бы очень хотел, чтобы ты поехала вместе с нами в экспедицию, – говорит он. – Ты могла бы познакомиться с доктором Шеллингом: у него собственная лаборатория в Кливленде.

Я понимаю, к чему он клонит. Отец пытается обезопасить меня от Тоскливиуса. Спрятать в Огайо.

– Может быть, – говорю я. – Если смогу отпроситься с занятий.

– Я напишу записку.

– А Саймон может поехать с нами?

Папа поджимает губы и снова поднимает очки.

– Вряд ли я смогу сделать то же для Саймона, – говорит отец, взявшись за ручку. – Так о чем твой школьный проект?

– Об Уотфордской трагедии.

– Дай знать, если найдешь что-нибудь про Тоскливиуса. Меня всегда интересовало, чувствовал ли кто-то его присутствие.

Он снова ушел с головой в работу. Я спрыгиваю со стула и собираюсь уходить. В дверях останавливаюсь:

– Пап, еще кое-что… Ты знал мага по имени Никодемус?

Он поднимает голову, и выражение на его лице не меняется ни на каплю. Я понимаю, что он сдерживает свою реакцию.

– Не могу сказать, что знал. А что?

Отец никогда мне не врет.

И я никогда не вру ему.

– Ничего, просто увидела это имя в «Фактах» и не узнала его.

– Хм, – фыркает отец. – Я не… не думаю, что это важное лицо.

Саймон

Мы ждем до полуночи, потом идем искать вампиров. Тетя База не сказала ему, где именно они обитают, но Баз считает, что сам сможет их найти, тем более что до полуночи они должны завершить охоту…

Меня это совершенно выбивает из колеи. Только подумать, сколько убийств происходит прямо сейчас. Пока мы ждем.

Если вампиры каждую ночь охотятся на нормалов, то почему мы ничего не делаем? Должно быть, Ковен знает, что происходит. В смысле, если знает тетя База, то должен знать и Ковен.

Но сейчас с Базом это лучше не обсуждать.

После визита к его тете у нас остается немного свободного времени, поэтому мы идем в огромную библиотеку, а дальше – в читальный зал Британского музея, где Баз крадет по крайней мере полдюжины книг.

– Ты не можешь так поступить, – возражаю я.

– Мы занимаемся расследованием.

– Точнее, правонарушением!

– Расскажешь королеве?

Когда музеи закрываются, мы гуляем по парку, потом находим местечко, где я могу съесть карри, пока Баз просматривает украденные книги.

– Ты должен поесть, – говорю я.

Он изгибает бровь, глядя на меня:

– Отстань.

Интересно, не поэтому ли у него никогда не было подруги? Потому что он приглашал девушек на свидание в библиотеку, а потом сидел с мрачным видом, пока они ужинали в одиночестве.

Я доел свой карри и две порции самосы[23] и теперь смотрю, как он читает. Могу поклясться, что Баз водит языком по клыкам, пока размышляет, но тут он резко захлопывает книгу и встает:

– Идем, Сноу. Пора уже найти вампира.

– Спасибо… – Я вытираю губы о рукав. – Но я уже эту миссию выполнил. – (Баз выходит за дверь.) – Эй, – говорю я, пытаясь догнать его.

Баз не обращает внимания, и я хватаю его за руку.

Он хмурится:

– Нельзя вот так хватать людей, чтобы привлечь внимание.

– Я же сказал «Эй».