маг уже больше чем человек, и чем дальше он уходит от своей первоначальной сущности, тем сильнее меняется.

Артур приподнял голову, адамово яблоко юноши выпирало, волосы повисли за спиной, и прикрытые веки обратились к светлой вышине. Он смотрел в темноту, внутри которой шипел красный цвет. Артур всмотрелся в его переливы и постепенно начал растворяться. Он утрачивал себя и своё тело. Красная дымка и чёрная дымка затягивали его всю глубже, сливаясь в спираль, он летел и кружился, и вернулся.

Все эмоции и ощущения мага перестали в полной мере принадлежать ему, теперь они напоминали разноцветные всплески. Он поднял палец и надавил на висок. Безымянный ураган немых чувств сдавил голову магу. Холод и жар, боль и нежность, слова и ветер — всё сливалось воедино.

А затем, подхваченное мыслью, разделялось.

Группировалось. Для всего было своё место. Своя полочка. Своё название.

Магические сердца стояли на грани тела и души. Душа Эрхана давно прошла все перерождения, вплоть до девятого. Его тело, тело Артура, нет. Однако не нужно было всё делать заново. Достаточно было повторить частичку пройденного и замок открывался. Можно представить себе лабиринт, когда у тебя уже есть карта в руках.

Обычно ритуал длился несколько часов, даже дней, тут важен талант, но Артур открыл глаза уже через десять минут. Он махнул рукой. Его движения стали удивительно плавными. Если раньше он был как листок на ветру, то теперь этот листок упал и погрузился в густую воду.

В солнечном сплетении юноши сияла белая точка, блеклая звезда.

Артур встал, подошёл к мёртвому эльфу, развернул его грудью вверх и дотронулся до неё, туда, где замерло сердце. Вокруг руки Артура протянулась будто змея серая дымка. Звезда потемнела, перед ней пробежали низкие облака, она стала сжиматься и разжиматься, как зрачок.

Поглощать ингредиент следовало три часа. Слишком долго. Армия и город сильно пострадают.

Артур предпочитал избегать опасности, когда это возможно, но, если награда была достаточно велика, он не чурался рискнуть жизнью. Гений ты или нет, невозможно стать Архимагом без удачи.

Дымовой змей завихрился с удвоенной силой. Тело эльфа дёрнулось и само притянулось к ладони Артура. Белая звезда пульсировала всё чаще, и вдруг что-то капнуло с руки юноши. И ещё раз. Липкая субстанция упала на траву.

Это была кожа. Она плавилась на ладони Артура, обнажая сплетения мышц и вен. Мага это не заботило, и он даже не моргнул.

Звезда забурлила кипятком, из груди Артура повалил белый дым. Затем он приобрёл красный окрас. Пуговицы рубахи стрельнули в землю. Показалась грудь мага. Она таяла как снег, проглядывались белые кости. Мокрый, красный пар гейзером бил из пор его тела. Звезда надулась и стукнула о ребро. Оно вырвалось из грудной клетки.

По ней потекла кипящая кожа.

Юноша внимательно наблюдал за разложением своего тела. Прошла минута.

Аркадия всё время была неподвижна. Она сидела рядом с магом, красный пар оставил дрожащие кровавые капельки в её волосах и на шее. Вдруг девушка приподняла голову. На дорожке на холм засияла золотистая макушка. Аркадия холодно посмотрела на неё, и Альфия застыла на месте.

Она сглотнула и шагнула вперёд. Аркадия приподнялась и достала кухонный нож.

Затем они замерли и больше не приближались. Почти. Альфия то приподнимала ногу, то снова опускала, заметив, как служанка в такт поднимала нож. Кулаки Альфии были сжаты. Что-то дергало её вперёд, и казалось вот сейчас она побежит, но не бежала. Аркадия водила ножом по воздуху синхронно с её движениями, и в какой момент могло показаться, что между ними протянуты невидимые нити. За кем инициатива в этом странном кукольном шоу было решительно непонятно.

Когда за спиной служанки появился Артур, она опустила нож. Красная рубаха мага была разорвана, кожа, гладкая и красная, дымилась, но больше ран на нём не было. Когда Альфия его увидела, она отступила на шаг, а затем помялась, закрыла глаза и побежала вперёд.

Рядом с её ухом пронёсся ветерок. Она чуть не упала и открыла глаза. В руках Аркадии появились ножницы.

Они вылетели из густой травы в шаге от места, где топталась Альфия.

Служанка подняла ногу. Под ней горел зелёный круг.

“Что?” Спросил Артур, смотря куда-то поверх Альфии, пока она представляла, как ножницы вонзаются ей в спину. Так бы и случилась, подойти она секундой раньше.

“Я… хочу помочь”. Сказала девочка.

Артур нахмурился и собирался было отказать, как вдруг его лицо озарилось. У него появилось интересное предположение.

“Ты ведь умеешь терпеть боль?” Спросил он.

Альфия побледнела, но затем криво улыбнулась и кивнула.

Юная девушка неожиданно обнаружила что-то, в чём она хороша.

*********

У Фредерика были: овальное лицо, серые волосы и круглый нос. Молодой человек напоминал баклажан, его волосы росли будто клубни. На этом всё. Вся его жизнь была шуткой. Когда восстание преуспело, его отец, богатый купец, воспользовался неожиданной и щедрой сделкой и купил себе дворянский титул. Казна тогда была пуста и Маргарита — какое старое имя — распорядилась восполнить её, и заодно изрядно поредевшую армию, за счёт богатых граждан.

Рыцарство была приятной привилегией, и любой богатый меценат хотел право на фамильный герб. Зачем ещё нужны деньги? Особенно в старости, когда ответ: ради ещё больших денег, теряет былую силу убеждения. Отец Фредерика здраво рассудил, что война дело редкое, и что как правило каждое большое потрясение сменяется периодом спокойствия. Восстание было таким потрясением, а значит ни он, ни его сын никогда не примерят серебристый доспех, стоивший ему пятой части накоплений.

Он ошибся. Потом он ошибся ещё раз, когда думал, что теперь, когда законный правитель, как называли Артура I Плантагенета, отзовёт проданный титулы. Оказывается, ему тоже была нужна армия.

Ничего не оставалось, кроме как Фредерику снарядиться в поход. Юный во всех отношениях дворянин с маленькими, но честными глазами был честно потрясён таким поворотом. Прочие дворяне обходили его стороной. Бывшие предатели и те бросали на него косые взгляды. Ему оставалось держаться небольшого лагеря себе подобных.

Среди них были: толстый как бочонок старик, Вендрик, у которого не нашлось сына, чтобы отправить его вместо себя, но который был очень добр и во всём помогал Фредерику; странная персона, всегда в броне и шлеме, которую звали Люций, и которая говорила с металлическим эхом; и молчаливый молодой человек, Арин, который если и разговаривал, то лишь с самим собой. Он отличился бледной кожей и хранил какую-то страшную тайну.

Компания получилась уютная. Фредерик с теплом вспоминал их беседы у костра. А после