леди Эль, я виноват перед вами не меньше, чем вы передо мной. Мой нрав совсем не таков. Это все зима и раны… и разочарование судьбой, — меланхолично объяснял Эйдан Красивый. — Боюсь, они любого, даже легкого и веселого, превратят в ревнивое, разгневанное чудовище.

— Вы отпустили меня, это ценнее любых извинений, — прошептала, глядя прямо перед собой.

— Сейчас и я от этого чувствую странное облегчение. Я не был готов принять судьбу тогда… Но теперь сделаю все правильно. Раз уж получил второй шанс.

— Мы все его получили, сир Эйдан.

Я повернула голову к бывшему супругу. Свобода и несколько недель в заметенных снегом стенах и ему пошли на пользу.

Эйдан сидел на коне ровно, более не морщась от ран. Бледность давно прошла, гладкие волосы блестели, в глазах зажигались серебристые искорки… Хоть сейчас на обложку журнала для знати.

Наконец изнаночная тропа кончилась, и отряд выбрался из ущелья с южной стороны. Эйдан послал вперед пять ледяных кристаллов, сообщавших, что младший герцог Эквенор намерен лично навестить графства и посмотреть огненных невест.

Где-то далеко на юге сейчас упала в обморок одна девушка по имени Азара. Она узнала, что ее журнальная фантазия вот-вот явится к ней во плоти.

* * *

Эшерская жара спала, подарив предвкушение осени. Поля позолотели, деревья начали терять листву. И все-таки в сравнении с заледенелым Ташером Юг казался непривычно ярким, солнечным и горячим. Довольно быстро северяне посбрасывали свои меховые плащи в мой экипаж, некоторые даже расстегнули жилеты.

Ближе всех к Хребту было графство Соулей, и сир Солеус, первым получивший кристалл, едва успел подготовиться к визиту. Ужин был скромным, в гостевой конюшне царил легкий аромат затхлости, в пустых спальнях не успели проветрить и сменить постельное. А дочери графа, две светлоликие девушки, попеременно краснели и извинялись за свой неприбранный вид. Однако после изматывающего перехода изнанкой никто из северян не заметил неудобств.

Наутро весь отряд отблагодарил хозяев за радушный прием и выдвинулся в Бракс. А следующим днем отправился в Венмор. В каждом из графств северяне торжественно кланялись, знакомились, ужинали и оставались ночевать.

Смотр невест выходил обстоятельным, неторопливым. Над Ташерской крепостью не висела угроза — нынешняя помолвка означала брак в новом году. В одну из следующих Великих ночей.

Эйдан расцветал на глазах. Красовался в новых нарядах, заигрывал с девицами, шуршал подолами их юбок своим легкомысленным ветерком. Обходительный жених был по нраву решительно всем — и графским дочкам, и их матушкам.

Сир Нетфорд тоже находил, чем себя занять. Пока младший герцог изучал миловидные лица прелестниц и, достаточно расслабив их беседой, предлагал продемонстрировать дар, старший запирался в кабинетах с их папеньками.

Одному Варху известно, что обсуждали они за закрытыми дверями. Но Нэд выходил оттуда вполне довольным и с какими-то бумагами.

К слову, не перепуганные мрачным видом старшего Эквенора, невесты Юга легко показывали простые огненные фокусы. Их дар действительно был слаб (хотя мне ли, лишившейся искорок, судить?). Но даже зеленоглазая Олли Венмор вспомнила уроки сира Матье, пытаясь впечатлить Эйдана Красивого!

В Каяре мы потратили время впустую: оказывается, граф Кайрен давно выдал свою дочь за какого-то хитанца. Однако там мы прогулялись к берегу Эшерского моря, поглядели издалека на недостроенную Южную верфь. Где-то там, между континентальной пустыней и Дварфовой впадиной, был мыс, с которого мой отец мечтал отправлять корабли.

Сколько я ни пытала Нетфорда вечерами, гуляя с ним под руку вокруг графских имений, он не признался, что обсуждает с южанами. И какие договора подписывает. Лишь когда мы подъехали к землям Экарте и остановились передохнуть и напоить коней у Тарвского озера, Нэд отвел меня в лес и ткнул пальцем в землю.

Место я узнала. Да и как не узнать? Черная трехметровая «проталина» в рыжем сухостое мягко намекала, что тут недавно был пожар. Я помнила, кто и когда выжег эту землю… Слава богам, герцогу удалось потушить огонь.

— Ох… Это место…

— Ваше место, — покивал Нетфорд, отпуская Айка свободно побродить меж стволов.

— Наше, — поправила герцога.

— Нет, Эллайна, ваше. Это ваша земля.

— Была ей когда-то, — улыбнулась с грустью, падая взглядом на заросли нимфейры, что заплели зеленоватую воду у берега.

— И будет ей дальше, — он достал из внутреннего кармана жилета сложенные пачкой бумаги. — Вот тут… Тут написано, что почти все земли Теренса Тарва снова объединены и переданы во владение ланте Эллайне из рода Экарте. Остался небольшой кусок, принадлежащий вашему дядюшке, но и с ним я договорюсь.

— Вы их купили!

— Купил… Выменял… Убедил подарить… По-разному, Эль, — Нэд скованно улыбнулся. — Южане весьма ценят свою безопасность. И помнят, от кого защищает их Ташер.

Я растерянно поглядела по сторонам. Мое? Все мое? И вот эти обугленные ветки, и цветущее мутное озеро? Боги, боги…

В имение Экарте я возвращалась не «порченным товаром» и не «вечной должницей Эль», а владелицей родительских земель. И это… это было слишком много. Слишком значимо, чтобы вот так выразить словами все вспыхнувшие чувства.

Поэтому я просто прижалась щекой к груди в кожаном жилете и зашмыгала носом.

— Тише, Эллайна, это же… просто бумаги…

— А в Каяре вы о чем с сиром Кайреном так долго шептались? — подняла на него мокрые глаза.

— О-о-о… В Каяре… — туманно промычал Нэд и погладил мою макушку. — В Каяре род Эквенор приобрел верфь. Но она не твоя — моя.

Я прыснула от неожиданности: на Нетфорда дурно действовала эшерская жара. Он как будто отогрелся немного. Даже не морщился теперь, глядя на пестрые просторы, взрывающиеся желто-зелеными красками.

— Зачем Северу Южная верфь? — протянула я изумленно, трогая его лоб на предмет южной лихорадки. — Тем более заброшенная?

— Пусть будет. Я бы хотел еще раз туда съездить, как разберемся со смотром… Но как бы разгулявшийся брат не повел нас на второй круг, — добавил мрачно, выводя меня из леса на свет.

* * *

Запах родной земли, успешно позабытый в Ташерских горах, заставил сердце биться чаще.

Из Каяра мы выехали ночью, так что в имение Экарте отряд добрался изрядно уставшим. Эйдан, измотанный «ассортиментом» и южной жарой, дремал на Лире, зарывшись носом в жемчужную гриву. Так и хотелось съязвить, что делатьсобственныйвыбор не так-то легко!

— На картинке он совсем другой, — растерянно прошептала Азара, когда с формальностями было покончено и сонных светлостей отпустили отдыхать. — А на самом деле бледный и… будто даже зеленоватый.

Я истерично хохотнула. Дурно на меня влиял местный воздух! Внушал мысли о свободе, заставлял подпрыгивать при каждом шаге.

Или дело в том, что я единственная из всех северян