Внутри оказалось очень тепло, светло и чисто.Под потолком горела не одинокая лампочка, а трехрожковая люстра.

Крепкий мужчина лет сорока поднялся из-застола и довольно приветливо спросил:

– Вы к кому?

– В домоуправление.

– Прошу, – улыбнулся секьюрити ишироким жестом указал на высокую дверь.

Я улыбнулась в ответ, толкнула створки иоказалась в большой, просторной, очень чистой комнате. Очевидно, местные властилюбили растения, потому что в помещении все цвело и зеленело. На подоконникеустроились горшочки с декоративным перцем. Мелкие красные плоды густо покрывалирастения. Рядом, в кадке, источал удивительный аромат лимон, увешанный тяжелымижелтыми цитронами. В углу буйно раскинули листья неизвестные мне деревца,похожие на карликовые пальмы. Посреди этого великолепия в голубой, обитой атласомкорзине спал чудовищный кот самой плебейской «тигровой» окраски. Животное былобы ничем не привлекательно, кабы не вес, килограммов двадцать, не меньше.Огромная круглая голова напоминала рысью, могучие лапы вываливались изкорзинки, впрочем, живот и хвост тоже. Котяра самозабвенно пел, источаядовольство и счастье.

– Какой большой! – ахнула я.

Женщина, сидевшая у письменного стола, поднялаголову от ведомости.

– Да уж, наш Леопольд – мужчина в теле,подобрали у бачков в прошлом году, чуть больше мыши размером, все ел безразбору – суп, кашу, макароны, – а теперь поганцу мясо покупаем, да еще невсякое жрать станет. Принесешь слишком жирное, морду воротит! Вы ко мне?

Я окинула взглядом ее простоватое лицо с носомкартошкой и редкими кустиками бровей. Наверное, разведенка, на руке нетобручального кольца, только золотой перстень с большим кроваво-красным рубином.Скорей всего зарплата маленькая, но пытается привлекательно выглядеть –симпатичная белая блузочка и шерстяной пиджак в мелкую клетку. Губы намазаны несовсем подходящей по тону помадой с перламутром, ее цвет не совпадал с колеромлака на ногтях. К тому же брови слишком черные, а жирные подводки на нижнихвеках сделали маленькие глазки похожими на щели. Но в целом впечатлениеприятное, скорее всего она не слишком умная и не вредная тетка.

– К вам, – подтвердила я. –Скажите, давно ли в этом доме проживает Татьяна Молотова?

Домоуправша посерьезнела, легкая тень набежалана ее лицо.

– Не могу давать сведения о жильцах.

– Мне можно, – тихо и вкрадчивосообщила я, вытаскивая только что сделанное удостоверение.

Увидав золотые буквы ФСБ, женщина покраснела:

– Ой!

– Не стоит пугаться, – великодушносказала я, – дело щекотливое, давайте потолкуем, и, если кто войдет,скажите, будто нанимаете меня на работу уборщицей, хорошо?

Домоуправша кивнула.

– Ну и отлично, для начала представьтесь.

– Самойлова Ирина Федоровна, 1952 годарождения, – пробормотала собеседница.

Похоже, она слишком испугалась.

– Милая Ирина Федоровна, – решила яее успокоить, – лично к вам у нашей службы претензий нет, нас интересуеттолько Молотова, расскажите о ней поподробней.

Самойлова вытащила из сейфа толстую книгу ипринялась путано вводить меня в курс дела.

– Дом наш, – запиналась ИринаФедоровна, – особенный, другого такого во всей Москве не сыщешь.Во-первых, стоит крайне удобно, в двух шагах от метро, рядом чудесный парк,настоящий лес, а до центра рукой подать: всего пять остановок на подземке – иКрасная площадь.

Но главная достопримечательность зданияоказалась не в этом. Красивый дом построили в конце сороковых годов по личномураспоряжению Сталина. Вождь народов загорелся тогда идеей собрать под однойкрышей элиту научного мира, докторов наук и профессуру. Здание замышлялось каккооператив нового быта. В подвальных помещениях расположились прачечная,столовая, библиотека, магазины и даже небольшой кинозал. Ничто не должно былоотвлекать ученых от работы, все предприятия обслуги находились под рукой.

Под стать оказались и апартаменты, сплошьтрех– и четырехкомнатные квартиры. Огромные пространства, высота потолка 3.70,кухни зашкаливали за двадцать метров, ванные превышали десять, а по коридорамдети и внуки катались на велосипедах.

Шли годы, дом жил своей жизнью, старательноотгораживаясь от чужаков. Старики-ученые, получившие ордера из рук самогоИосифа Виссарионовича, благополучно сходили в могилу, на смену им подрасталидети, тоже становившиеся докторами наук и профессорами. Кое-кто из бездетныхвдов с удовольствием продали бы сейчас несуразные гигантские квартиры ипереселились в маленькие однокомнатные. Но совет жильцов всячески противилсяпроникновению в «крепость» посторонних. Квартиру в элитарном здании могполучить только ученый и член его семьи. Пару раз чужаки все же вселялись вцитадель. Например, Ада Львовна из 75-й прописала у себя племянника, владельцанебольшого ресторанчика, и правление кооператива не смогло ничего поделать. Ностоило парню въехать после смерти благодетельницы в роскошные комнаты, какначались чудеса.

Сначала испортилась электропроводка, потом вбатареях возникли воздушные пробки, перестал таинственным образом работатьтелефон, протекли соседи сверху… Мужик плюнул и решил продать квартирку, но наэтот раз не стал ругаться с советом жильцов, а обратился к председателю спросьбой подыскать покупателя. Дело уладилось вмиг, и через две недели в бывшиххоромах Ады Львовны праздновал новоселье молодой академик.

Таня Молотова въехала год тому назад.

– Разве она научный работник? –удивилась я.

– Нет, – улыбнулась ИринаФедоровна, – за нее очень просил Георгий Львович Дааз, наш председательправления кооператива. Таня – его внучатая племянница, замужем за крайнеприятным молодым человеком, Михаил его зовут.

Я почувствовала нервную дрожь и решилауточнить:

– Она замужем?

– Что же тут удивительного? –переспросила Ирина Федоровна. – Только супруг у нас не прописан. Таняговорит, будто он у матери остался, так часто делают. Кстати, он постоянно вразъездах, хотя частенько их с Танюшей вижу вместе.

Георгий Львович рекомендовал свою племянницу ссамой лучшей стороны – молодая, с высшим образованием, знает не то три, не точетыре языка, работает переводчицей, мила, интеллигентна. Под стать и втораяполовина – владелец крупной фирмы, торгующей компьютерами и программнымипродуктами, богат… Это вам не хозяйчик занюханного железного вагончика, гордоименующегося ресторан «Золотой лев».