отряд, который на деле, как оказалось, прекрасно подчинялся приказам, когда в этом была необходимость; что не смогла победить в поединке против Наи; что у неё оказалось недостаточно сил, чтобы перебить монстров и спасти отряд; что не могла быть рядом с Эмиэлем, даже если мечтала об этом. Она хотела всё это забыть. Уж лучше злость и ненависть, чем разочарование и поражение. Лучше было и дальше всю дорогу ругаться с Наей, а потом доложить матери, что такая идиотка едва ли способна участвовать в каких-либо закулисных играх и никаких доказательств того, что она выполняет задания Матери Лияр, нет, чем помнить то, что сейчас произошло. На второй поединок Ная уже, конечно, не пошла бы, а на арену Райнара её по возвращении вызывать и так бы не стала — оно того не стоило с самого начала, да и мать бы не позволила ей светиться на арене, пока она не подтвердила хоть какой-нибудь статус, желательно такой, какой бы устроил Дом Ран. По большому счёту, Райнаре было без разницы, довольна была ей мать или нет: всё равно это ничего не меняло. Матерью Дома она бы никогда не стала, так что и упираться смысла не видела. Если уж говорить правду, Райнара вообще думала о том, чтобы уйти жить в какой-нибудь другой город. А в другом городе лучше не знать, что в Таэмране есть феникс. Скорее всего, после этого задания, она действительно нашла бы повод и сбежала, так что желание Наи в каком-то смысле было ей даже на руку.

— По-хорошему, тогда нужно стирать память им всем, — вздохнул Асин, бросив взгляд на Ракари и её мужчин.

— Я клянусь молчать, — непривычно серьёзным тоном внезапно отозвалась Ракари, обращаясь к Нае, — клятва на крови тебя устроит?

Если она хотела помощи от Наи, ей необходимо было знать всё, на что она могла рассчитывать, и забывать такую важную делать, как феникс, Ракари считала крайне невыгодным. Разумеется, она понимала, что использовать это оружие без крайней необходимости Ная не станет, но иметь представление о реальной силе предводительницы, с которой ей ещё предстояло общаться и общаться довольно долго и тесно, если учитывать, что Лиас, даже если предположить, что он перейдёт в отряд Ракари, от Наи вряд ли бы когда-нибудь отвернулся, она посчитала абсолютной необходимостью. Выступать против Наи и, тем более, делать что-то у неё за спиной, Ракари бы теперь точно не стала, и иметь чёткое понимание, почему, она тоже видела, как минимум целесообразным при том, что речь могла идти о её жизни и безопасности. Какой бы Ная не была, а с ней явно было лучше выстроить хорошие отношения, чем рисковать однажды нарваться на её гнев. Как ни крути, а помнить о фениксе и этом сражении было лучшим решением в данной ситуации, даже ценой клятвы, которую она никогда не смогла бы разрушить, если только сама Ная этого не пожелала бы — так уж работала печать.

— Через печать связи? Ты владеешь этим заклинанием? — удивленно подняла брови Ная. Она не очень понимала, чего Ракари хотела этим добиться, но если та постоянно будет рядом с Лиасом, то ей бы всё равно рано или поздно пришлось всё рассказать, так что клятва на крови, на самом деле, была очень даже удобным вариантом. К тому же, сама Ракари Нае вполне нравилась.

Около суток назад Лиас, тяжело вздыхая и явно мучаясь угрызениями совести, уже предупредил Наю, что, судя по ощущениям, Ракари искала способы её использовать и строила какие-то выгодные для себя планы, но предводительницу это не особо беспокоило. Светлого эльфа она тогда успокоила, сказав, что Ракари всё это делает для него, и для дроу это вполне нормально, главное, чтобы он через свою, теперь уже довольно прочную, связь чувствовал, что его любят — остальное было не так уж и важно. Лиас смутился ещё больше, но потом, когда Ная прогнала Ариена спать, заняв место дежурного, чтобы поговорить со светлым эльфом наедине, рассказал ей обо всём, что его тревожило. Чужая тёмная душа оказалась для него неожиданно противоречивой и непонятной. Лиас никак не мог понять, как ему относиться ко всему, что чувствовала Ракари: холодный расчёт никак не взялся у него с искренними чувствами, и хуже всего ему было из-за того, что из-за его любви в итоге могла пострадать Ная — женщина, которая спасла его, и благодаря которой он до сих пор был жив. Впервые в жизни он с сожалением задумался о том, что, возможно, на свете были вещи важнее любви. Если бы Ракари решила навредить Нае, Лиас бы не смог с этим жить. Ему казалось, что он скорее бы пожертвовал любовью, чем доверием своей предводительницы. Но получив увесистый подзатыльник, запрет превращаться в тёмного эльфа и подробные разъяснения чужого поведения, он всё же успокоился. «Не предавай, но и не жертвуй, — спокойно улыбнулась тогда Ная, — в нашем мире, чтобы любить, нужно быть готовым сражаться. Ракари просто использует все средства, чтобы отстоять своё право тебя любить и чтобы не потерять тебя из-за того, что ей банально не хватило сил. Всё в порядке — она не такая дура, чтобы пойти против меня, ведь для тебя это будет означать потерю покровительства Матери Лияр, а это последнее, чего она бы для тебя хотела.» Ная, конечно, приукрасила, не сказав, что Ракари во всём этом не забывает и о себе, но, по мнению предводительницы, это светлому эльфу знать было и не обязательно. По крайней мере, пока.

Ная понимала, что, учитывая тот факт, что Ракари никак не могла пройти испытания на должность профессиональной предводительницы, её желание воспользоваться ей было предсказуемым: разумеется, Ракари должна была попробовать, чего она сможет через Лиаса добиться для себя от его предводительницы. Ракари хоть и была тихой и спокойной, но выгоды своей явно бы не упустила. В каком-то смысле, Ная была даже заинтересована в том, чтобы Ракари получила эту должность и стала сильнее. В конце концов, рано или поздно Лиас обязательно попросился бы уйти к ней в отряд, и Нае хотелось быть уверенной, что та сможет его уберечь. Она только надеялась, что у Ракари хватит ума, сказать ей обо всём прямо, а не прибегать к дурацким манипуляциям, за которые ей придётся на арене объяснять, как правильно себя вести.

— Тип магии — земля. Разновидности — чистая и кровь. Моё заклинание предводительницы —