привлекая к ним внимание мальчика. Позволил взгляду мальчишки задержаться на них.

— Ах ты старый хрен. Какого черта ты за нами следишь? Шпионишь? Кем ты себя возомнил?

— Пойдем, Дэнни, — сказал Гарольд. — Пусть отец с этим разбирается.

— Да, пусть этот придурок катится к черту, — добавил Пит.

Ладлоу услышал сомнение в его голосе. Именно на это он и надеялся. Толстый мальчишка был случайной картой. Теперь Ладлоу знал, что разыгрывать эту карту не придется.

— У тебя хороший удар, Пит, — сказал он. — И глаз. Не то что у нашей мисс Маккормак.

— Ах ты козел!

И тут Дэнни нырнул в открытое окно, и два других мальчика отступили назад, когда он выпрямился, сжимая в руке металлическую биту. Все получилось так легко, что Ладлоу едва сдержал улыбку, но сейчас было не время улыбаться. Кроме того, мальчишка вполне мог обращаться с битой лучше, чем казалось.

Ладлоу быстро ступил на открытую пешеходную дорожку перед рестораном, повернувшись спиной к Дэнни, словно пытался убежать от него, зная, что при виде спины мальчишка осмелеет, как это почти всегда бывает с трусами. Почувствовав, что тот достаточно приблизился, Ладлоу развернулся и подставил под опускающуюся биту внешнюю часть правого плеча.

Мальчишка лишился равновесия, взмахнул сжатой в кулак свободной рукой, и хотя боль в плече была резкой и сильной, Ладлоу знал, что ничего не сломано и мускулы не пострадали. Важно было дать мальчишке нанести первый удар, но теперь следовало быстро завершить начатое.

Пока Дэнни пытался вновь распределить вес по обеим ногам, Ладлоу пригнулся и ударил его под грудной клеткой. Ахнув, Дэнни согнулся пополам. Ладлоу поднял пострадавшую руку вместе с битой, заставив мальчишку тоже вскинуть руку, нанес удар по ребрам и услышал, как одно хрустнуло.

Мальчишка с криком выронил биту и рухнул на тротуар.

Ладлоу оглянулся. Пит отошел подальше и теперь стоял рядом с Гарольдом. Это было хорошо. Он не хотел их вмешивать. Женщина с детской коляской остановилась неподалеку и смотрела него широко распахнутыми глазами. Д. Л. Флури стоял в дверях своей аптеки на той стороне улицы. Ладлоу видел, как изумление на его лице постепенно сменилось широкой ухмылкой, и предположил, что новость быстро разнесется по округе. Д. Л. был в этом специалистом.

Ладлоу оттолкнул ногой бейсбольную биту подальше от мальчишки и услышал, как та со звоном упала в сточную канаву.

Мимо проехала машина.

Он наклонился и прошептал на ухо Дэнни, видя сопли и слезы и чувствуя их запах:

— Тебя только что уделали, сынок. Целая улица свидетелей видела, как ты первым напал на меня с оружием. Среди них есть мои старые друзья. Так что не пытайся поднимать шум. Я только что задал тебе то, что следовало задать отцу, но он не пожелал. Однако тебе в любом случае требовалось это получить. Моего пса это не вернет, но, быть может, в следующий раз ты подумаешь дважды — и, быть может, вспомнишь про меня и Рэда, прежде чем дашь волю своей злобе.

Он кивнул сначала женщине с детской коляской, потом стоявшему на той стороне улицы Д. Л., который мрачно кивнул в ответ, и направился к своему пикапу. Открыл дверь и обернулся к Гарольду и Питу.

— Полагаю, он немного повредил ребра, — сказал Ладлоу. — Помогите ему.

Когда он ехал через холмы по Стиррап-айрон-роуд, маленькая черная кошка, гнавшаяся за кроликом, выскочила на дорогу прямо перед ним, словно внезапное послание от неведомого живого мира, и он ударил по тормозам, остановившись в нескольких дюймах от задних ног кошки, и сидел, дрожа, в кабине пикапа, вцепившись в руль и глядя на спутанные заросли кустарника, где скрылись кошка и кролик, целые и невредимые, пока дрожь не прошла.

Затем он вновь включил передачу и намного осторожнее поехал дальше.

18

В кабинете Сэма Берри пахло трубочным дымом и старыми книгами. За окном второго этажа дувший по улице ветер гнул деревья и срывал листья, но внутри царила тишина. Ладлоу смотрел, как Сэм вытряхивает пепел из вересковой трубки в железное мусорное ведро, потом переворачивает чашечку и с глухим звуком стучит ею по икре своей искусственной ноги, затем снова переворачивает и вытряхивает в мусорное ведро. Сэм улыбнулся, покачал головой и принялся набивать трубку табаком из кожаного мешочка, лежавшего на столе.

— Значит, ты говоришь, это тебя устроит, — сказал он. — Я прав?

— Да.

— И никакого иска. Конец истории.

— Верно. В любом случае вряд ли я бы чего-то добился. Согласен?

— Согласен. Я тебе сразу это сказал.

Сэм посмотрел на него и снова улыбнулся.

— Ты водил меня за нос, верно, Эв? Ты с самого начала не собирался подавать иск. Просто хотел меня отвлечь, чтобы я не заметил, что происходит.

— Ты бы попытался меня отговорить.

— Попытался бы. Ты ведь понимаешь, что этот парень мог тебя убить.

— Я предположил, что люди вроде него обычно могут убить человека моего размера, старого или нет, только если у них есть пистолет. Мальчишка вспыльчив. Он трус и задира. Я рассчитывал на это.

— Но на этом конец, так?

— Конец.

— По крайней мере, на данный момент. Сам знаешь, отомстив ему таким способом, ты рисковал заработать неприятности с законом.

— Знаю.

Берри примял табак кончиком пожелтевшего большого пальца.

— Ты ешь китайскую еду, Эв?

— Не особо.

— Мне иногда нравится. Му-гу-гай-пан. Ребрышки. Яичные рулеты. Мне даже нравится слабый чай, который они подают, и печенье с предсказанием в конце. Единственная проблема, в большинстве случаев открываешь чертово печенье — а предсказание глупое. Ну, знаешь, вроде «Ваши желания исполнятся» или «Самое время расширить бизнес». Что-то такое. Только один раз мне попалось нечто осмысленное. «Только страсть придает миру полноту». Как тебе? В печенье с предсказанием. По-моему, чертовски удачно.

Ладлоу кивнул.

— Но, полагаю, страсть — она как ветер в деревьях. Некоторое время дует сильно и кажется крепким и чистым, и быть может, это длится так долго, что ты к нему привыкаешь. Тебе начинает казаться, что ветер — это часть тебя, что он имеет значение, если ты понимаешь, о чем я, что ты не можешь представить жизни без него. Но рано или поздно он стихнет. И потому можно с тем же успехом примириться с миром без ветра, который портит тебе прическу. — Он откинулся назад, зажег спичку, поднес ее к чашечке трубки и добавил: — При сильном ветре даже трубку не раскуришь.

19

— Папа? С тобой все в порядке? У тебя странный голос.

— Я устал, милая. Проклятье, я старый человек, и я устал. Чему ты