раз не боялся: весь шум останется здесь, в тупике нижнего подпалубного коридора, под крышкой люка. Так и получилось, звук выстрела оглушил только самого Редина. Скорчившаяся фигура у бухты каната беззвучно завалилась вперед, а над всем ютом продолжала властвовать безудержная матерщина, перетряхивая бренные останки несчетного количества разнообразнейших родственников невидимого оппонента старшины Демыча!

Поднявшись еще выше по ступенькам трапа, Сергей спиной откинул крышку, которая с грохотом опустилась на палубу. Сделав несколько шагов, он ухватил лежащего за ноги, быстро втащил в люк и с высоты пары метров просто бросил на палубу внутреннего коридора. По трапу на ют к Редину уже карабкались два человека. Это были Женя Гоголь и Шурик Полыванов, молодой мичман, добросовестный и аккуратный. Они уже переоделись в черные костюмы диверсантов из столовой и держали в руках автоматы с глушителями. Сергей быстро указал каждому место для засады, приказав никого из посторонних на ют не пускать. Стрелять без предупреждения и держать люк открытым на случай необходимости экстренного отступления. Сам он подошел к продолжавшему бесноваться Демычу, громко свистнул и пару раз хлопнул в ладоши:

– Демыч, родной мой, ты у нас просто Качалов и Щепкин. Ангажемент во МХАТе тебе обеспечен, надо только немного поработать над лексиконом и слегка сузить специфический словарный запас. Давай дуй вниз, обсохни немного!

Сергей тоже нырнул вниз и подошел к столовой. Порядок и дисциплина здесь были безупречными, кроме Сердюка никто не вышел наружу.

– Леша, ты мог когда-нибудь просто вообразить, что буду почем зря людей мочить? Ведь я трех человек этими вот руками…

– Постой, Серега! Хочешь, чтобы я у тебя исповедальником был? Вот если из всей этой катавасии мы живыми выберемся, можешь мне в жилетку три дня плакаться пьяным. А сейчас мне сподручнее тебе Александра Невского напомнить насчет погибели от меча. У тебя же нормальные мужицкие и боевые инстинкты сработали. И заметь, к нашему всеобщему счастью, они в конечном счете оказались сильнее всяких слюнявых демагогических рассусоливаний о правах человека, свободе личности, неприкосновенности жизни…

У тебя рука дрогнули или ты в рассуждения какие ударился? Нет! Ты – военный, и выполняешь свой долг. Лучше, чем кто-либо из нас. А не попробовал, не узнал бы всю жизнь, что обладаешь такими способностями. Ну да талант нее пропьешь! Да если бы не ты…

Сердюк даже слов подходящих не нашел сразу.

– Они же нас натуральным образом топят. Крабам на корм отправляют. Пока нас тут согнали вместе, мне ребята порассказывали, что каждый заметить успел. Ну а я, так сказать, суммировал. Правда, очень мало, кто что видел. Это в основном стоящая вахта. Мы сейчас уже, как цветок в проруби. Без хода, без связи, без ничего! Свет вот оставили, наверное, чтобы самим не заблудиться. У механиков на постах все поломали, клапаны забортные открыты. Заряды взрывные оставили на трубопроводах, на кабельных трассах, просто по днищу. Да нам и без них на плаву не больше часа остается. И то потому, что в зону не полезли, предупреждены, значит. Грамотно работают: везде понемногу, не быстро, но наверняка. Экипаж они вообще в расчет не брали. Думаю, была бы у них команда такая, глазом не моргнув, всех нас покосили бы. Но зачем? Мы же и так потенциальные утопленники. А как только гладко у них не выходит, и стреляют, и ножичками режут. Знаешь ты, что по моим подсчетам у нас не меньше полутора десятков трупов?! Это те, которые сопротивление стали оказывать. Сначала-то в кают-компании, где нас всех брали, и в каютах они еще сдерживались, а потом, когда по кораблю пошли, то уже палили без разбора. Время их поджимает, видно. А сколько раненых вон там. – Сердюк махнул рукой в направлении столовой. – А ты в переживания ударился!

– Да брось заводиться, Леха! Это ж я так просто, сам себе удивился. В общем-то я правильно просчитал их действия. А ты мне сейчас и отдельные картинки разукрасил. Честно говорю: что будет через полчаса, я не представляю, но что нам надо делать сейчас, знаю точно.

– Вот и командуй. Совещаний не будет. Я тут кое-какую работу провел. Причем со всеми категориями. Слушаться тебя будут все беспрекословно.

В этот момент в люк просто рухнул Полыванов:

– Там двое или больше пытаются на ют прорваться по правому борту. Мы их с Гоголем в районе рубки дежурного прижали, и то лишь потому, что те не ожидали от нас засады. Сейчас оглядятся и Женьку сметут просто!

Редин не раздумывал ни секунды:

– Леша, быстро трех самых мощных бойцов к Женьке. Самим не подставляться, но простреливать коридор вдоль борта. У тебя один автомат есть?

Сердюк кивнул утвердительно.

– Тогда вот еще АКМ и «макаров». – Сергей отдал все свое вооружение. – Быстро!

К своим плавсредствам диверсанты могут попасть только с юта. Значит, пробиться на него – это их главная цель и единственный путь отхода. По левому борту на ют теперь не пройти: Сердюк успел перегородить его бронированным щитом, который когда-то использовался для ослабления потока радиации. Повторить маршрут Демыча через иллюминатор, только не из столовой, а из какой-нибудь каюты, им тоже не удастся: дверь, ведущая в коридор, была расклинена раздвижными упорами. Ни бронелист, ни эту дверь малым зарядом не рванешь. С крыши ходовой рубки через мачту дорогу они себе сами отрезали, устроив пожар.

Вот и выходит, что сколько бы их живых ни осталось на корабле, все они вот-вот сконцентрируются на узком проходе правого борта и у рубки дежурного. «Такой мощный огневой кулак нам, дилетантам, не сдержать, – подумал Сергей, – а раз нельзя удерживать, надо самим напасть. Зато уж из такого места, что не только чужие, а и свои не ожидают никогда!»

Такое место было!

И был человек в экипаже, вместе с которым Редин собирался осуществить свой рискованный план. Заглянув в столовую, он громко крикнул:

– Начальник мастерской и мичман Мургазин на выход!

В коридоре они появились один за другим.

– Леша, ты уже сейчас распредели людей, чтобы по команде спустили шлюпки и побросали плоты спасательные в море. Какое-то время с их помощью спасаться придется. Главное, чтобы это быстро было. Сам понимаешь, что жить нашему кораблю считаные минуты осталось.

Людей ты к Женьке послал? Отлично! Генка за баррикадой коридор, если что, удержит. Впрочем, дай ему в помощь человечка. Оружие я тебе передам с рулевым Виноградовым, хотя, думаю, что засланцев этих, кроме прорыва на ют, уже ничего не интересует. Придется Женечке сотоварищами поднапрячься, чтобы хоть одну попытку прорыва сдержать. Вторую