понял, что те были пусты в тот вечер. Дверь его каюты тихонько приоткрылась, показалось бледное испуганное лицо.

– Ну вот, Степа, а ты небось волновался. Все в порядке. Сейчас мы с тобой быстренько ребятишек с площадки перетащим сюда. Пошли!

Оставлять на палубе кровавые следы не хотелось, поэтому каждого брали за руки за ноги и так проделывали короткий путь до каюты. Сергей все время напряженно прислушивался и старался не отводить взгляда от трапа. Последним перенесли Веригина. Как только Степан увидел трупы, его лицо побледнело еще больше, хотя вряд ли такое было возможно, глаза начали уплывать куда-то в сторону… Так что Сергею пришлось изрядно встряхнуть рулевого. Исключительно, чтобы сфокусировать ему зрение. «Господи, не хватает мне четвертого неподвижного тела!» Однако все обошлось.

Дверь каюты Редин запер на замок и первым делом налил полстакана спирта. Виноградов не отказывался, только пил какими-то судорожными глотками, разве что не захлебываясь. Зато лицо его на глазах стало приобретать цвет живой человеческой кожи, и даже румянец пятнами выступил на щеках. Теперь Сергей мог позволить и себе пару глотков.

– Я сейчас должен позвонить в несколько мест, а ты пока собери все оружие в одну кучу, а в другую – одежду этих мерзавцев, костюмы, ботинки, маски. Справишься?

Степан кивнул уже вполне уверенно. Редин взялся за телефон. Ни из рубок дежурного и связи, ни из ЦДП и жилых кают никто не отвечал. Сергей задумался и набрал номер лазарета. После третьего гудка трубку сняли, но молчали.

– Это Редин. Ответь, доктор! – Сергей ничем не рисковал: если бы трубку снял враг, личность и местонахождение звонившего все равно осталось бы для них неизвестным.

– Серега! – Вопль Корчинского был полон нескрываемой радости, – ты откуда звонишь?

– Из своей каюты. Ты хоть знаешь, что происходит?

– Я из лазарета не выходил и могу только догадываться…

– Вряд ли твои догадки правильные, – прервал его Сергей. – В действительности все гораздо хуже, чем на самом деле! И чертовски, нет смертельно, опасно. Ты сейчас должен подняться ко мне, очень осторожно! Сначала прислушайся, присмотрись, чтобы ничего подозрительного, а потом в два прыжка. Я тебя на полдороги встречу, у второго трапа. Жду ровно через две минуты.

Эдуард не задал ни одного вопроса. Просто ответил:

– До встречи. – И повесил трубку.

– А ты, Степан, – обратился Редин к рулевому, – дверь каюты держи открытой. Если услышишь громкий шум, то захлопни и запрись изнутри. Ясно?

Виноградов кивнул.

– Тогда по коням! – С автоматом в руках Сергей вышел в коридор.

Встреча и возвращение в каюту прошли без происшествий. То ли остальные нападающие находились достаточно далеко и не услышали выстрелов, то ли не успели сориентироваться по звуку и пока искали в другом месте. Оба офицера, однако, перевели дух лишь когда за ними закрылась на замок дверь каюты Редина. Доктор взглянул на тело Веригина и два других полураздетых трупа и вопросительно посмотрел на Сергея.

– Присядь пока куда-нибудь и расскажи, о чем ты знаешь или догадываешься. Потом и я поделюсь. – Редин плеснул немного спирта в стакан и протянул Эдику. – Прими за лекарство!

– Да, в общем, я практически ничего не знаю, – начал Корчинский, – только вот все эти события последних дней… Я стал подозрительным и трусливым. А тут уже спать собрался, в лазарете своем закрылся, и вдруг стучат. Я бы, может, и открыл сразу, но уже в койку улегся, кричу оттуда, кто, мол, там. Молчат. Бывает, конечно, что кто-то из матросов или сверчков стесняются по молодости. Я еще раз крикнул – ничего, только стучать продолжают и за кремальеру дергают. Был бы кто из наших офицеров, я бы от одних матов с койки слетел, а для других посетителей время совершенно не подходящее. В общем, не открыл. А у меня же ЦДП под боком. Там как раз Толя Ким должен был дежурить. Я все-таки к двери подошел, прислушался. И голос Кима: «Что вы тут делаете? Что за маскарад? Кто такие?!» Потом возня короткая, вскрик и все. Струсил я выскочить, все размышлял…

– Да правильно ты сделал, не вини себя. Иначе не сидел бы сейчас здесь, – а про себя Сергей подумал, что в лазарет ломились, просто проверяя подряд все каюты и выгородки. Потом взяли химика. Сколько же их на корабле сейчас? Ну, уж всяко, минус два! – Вон, видишь в углу? Такие и по твою душу приходили.

– Это ты их, Сережа?

– Сначала рубку ходовую подожгли со всеми документами, штурмана покалечили. Потом командира застрелили, когда он побег Степы-рулевого прикрывал.

– Да нет, я ничего… Я бы сам просто не смог.

– Тут, доктор, что-то другое срабатывает. – Продолжая говорить, Сергей начал перебирать трофейное оружие, внимательно рассматривая незнакомые автоматы с глушителем; проверил магазины на наличие патронов, даже провел ногтем по режущей кромке ножа-тесака. – Ты вот абсолютно гражданский человек, представитель гуманнейшей профессии. Тебе по международной конвенции даже во время войны оружие носить запрещено. А военный человек должен быть готов к действию. Тем более кадровый офицер. Нас так воспитывали. Надо сказать, гораздо лучше, чем теперь. Я нормальный офицер, для меня понятия долг, приказ – вполне конкретны. А враг должен быть уничтожен! Я не раздумывая нажму и курок любого оружия и ядерную кнопку. Я их зубами грызть буду! Без размышлений о правах человека, законности, жалости, сострадания. Это придет потом. Может быть…

Ладно, кончаем философию. Нам сейчас нужны логические рассуждения и непоколебимые выводы. Вот и давай рассуждать. Лучше потратим на это пару драгоценных минут, зато будем действовать наверняка и максимально эффективно.

– Исходных данных уж больно мало, – задумался Эдик.

– Ну, не скажи. Смотри: ходовую рубку запалили сразу, документы оттуда никакие не забрали. – Сергей оглянулся на Виноградова и получил его подтверждающий кивок. – Значит, управлять кораблем или вести его куда-то не собирались изначально. Пиратство отпадает. Мы не в южных морях, абсолютно никаких ценностей, кроме «вредностей», на борту нет. Тем не менее это иностранные профи. Оружие, обмундирование, связь – высший класс. К тому же их еще доставить на борт нужно было. А международные последствия какие, представляешь? Вооруженный захват специального военного (!) судна суверенной державы! На это вообще вряд ли кто пойдет.

– Ну, почему, – вмешался доктор, – ведь пошли же!

– Нет, Эдик. Никакого захвата или угона не будет! Это логичный вывод. Так же логично, как то, что единственная ценность на борту – это отработанные урановые стержни из реакторов «ихних» подлодок. Может быть, и Новая Земля – это всего лишь сказка для российских «партнеров». А изначально было определено очень естественное место захоронения.