– А Демыч в каком состоянии?

– Да этому живчику все как с гуся вода. Даже не поцарапался.

– Дементьев! – снова прокричал Сергей в дверь столовой. – А ты, Ваня, тихонечко к доктору. И без геройства у меня ненужного, ясно? Думаю, что в очень скором времени ты мне понадобишься полностью дееспособным.

– Да я и сейчас, Сергей Михайлович…

– Старшина! Не сейчас, а в скором времени. Это приказ! Марш раны зализывать!

В это время к Сергею подошел Демыч.

– Вызывали, Сергей Михайлович?

Редин сразу ошарашил его совсем, казалось бы, не подходящим к обстановке вопросом:

– Помнишь, как-то на борту фильм крутили «А зори здесь тихие»?

– Ну-у…

– Вспоминай быстро, это важно. Особенно сцену, когда одна из героинь в озере купалась, изображая бабенку деревенскую, чтобы немцев с толку сбить и в обход направить. Вспомнил?

– Ну, это-то сразу!

– Вот ты мне сейчас и нужен на роль такой бабенки. Нет-нет, не бойся, за бортом купаться не придется, если только не свалишься сам. Понимаешь, где-то на юте в темноте притаился один из бандитов. Надо, чтобы, во-первых, он каким-нибудь шевелением себя обнаружил, а, во-вторых, отвлек свое внимание на твой «спектакль».

Вся трудность в том, что тебе надо неожиданно появиться на третьей палубе перед выгородкой обратимого преобразователя так, как будто ты только что из нее вылез, распаренный, грязный, в рваном тельнике. А до этого якобы вместе с кем-то еще вы этот обратимый ремонтировали. Ты выглянул глотнуть свежего воздуха. Дверь в выгородку распахнута, и ты продолжаешь громко орать внутрь своему напарнику о том, что он, идиот, ничего в технике не соображает и такими, мол, темпами вы еще два часа провозитесь. Ну, или что-то в этом роде. Главное – ори, ругайся, на чем свет стоит, заглядывай в эту выгородку. Я знаю, ты сможешь так сыграть. Ты, вообще, отличная кандидатура еще и тем, что к этой двери у нас сейчас один ход. Через иллюминатор в столовой. Как раз по твоей комплекции, – Сергей оглядел худощавого, невысокого роста старшину, – только, Демыч, будь очень осторожен. За бортом сам видишь, что делается, сорваться вниз ничего не стоит. Страховать тебя некому. Расстояние там метра два, но их еще преодолеть надо…

Демыч невежливо перебил Редина:

– Сергей Михайлович, да я на первом году службы, когда стояли на «Нерпе», помните, для годков таким путем вечером за водярой бегал?

– Значит, Коля, и объяснять больше ничего не буду. Времени у нас нет. «Спектакль» должен начаться, – Сергей посмотрел на часы, – ровно через три минуты, а закончиться, только когда я это тебе лично скажу. Это важно, понял? Ну, время пошло!

Демыч стремительно скрылся в столовой, на ходу стаскивая с себя «голландку». Сергей ринулся в другой конец коридора. Именно там находился запасной выход на ют, широкий прямоугольный люк с крышкой и восемь ступенек трапа к нему. Несмотря на затянутую кремальеру люка, внизу под ним было все мокрым от протекающей в зазоры воды.

«Ну и погодка выдалась, – в очередной раз посетовал Сергей, – как-то все обернется дальше?» Сейчас он здорово рисковал. Может, если бы было время на размышления или возможность посоветоваться с кем-то, решение оказалось бы другим, более безопасным, правильным. Но, увы…

О главной опасности он не сказал Демычу, и сейчас это беспокоило его больше всего. Имел ли он право рисковать чужой жизнью? Опасность была не столько в том диверсанте, внимание которого будет отвлекать Николай, а в других, рассредоточившихся по кораблю, но услышавших взрыв гранаты. Если хотя бы пара из них ринется на ют, несдобровать не только «артисту», но и самому Сергею в первую очередь: он, конечно, примет удар на себя, и тогда шансов на спасение у него не будет. Вот почему он так торопился, надеялся, что те, другие, могли оказаться в момент взрыва в труднодоступных местах, и первое, что они сделали – это попытались связаться по рации со старшим, ожидая приказаний. Это позволит ему выиграть несколько необходимых для жизни секунд.

Сергей поднялся по мокрому трапу вверх, освободил крышку люка и очень осторожно приподнял ее на несколько сантиметров. По глазам ударили брызги дождя. Ворвавшийся в уши шум и грохот оказались настолько сильными, что Сергей засомневался, услышит ли он «звуковое оформление» демычевского спектакля. Это было важно, потому что увидеть Николая в деле Сергей не мог: обзор этого участка палубы закрывался как раз той стороной крышки, где находились петли.

Сощурив глаза, Сергей плотную приблизил лицо к щели, удерживая крышку головой. Он видел практически весь ют на уровне палубы. Хотя, «видел» – это слишком оптимистическое понятие. Царящий полумрак усугублялся мелким дождем и рваными клочьями тумана. Мест, где бы мог укрыться опытный диверсант, было совсем немного, Сергей, пристально вглядываясь, обежал взглядом их все: вот бухта причального троса, вот два двойных швартовочных кнехта и кабестан кормового якорного устройства. Пожалуй, всё. Впрочем, можно было, присев на корточки, просто прислониться к ограждению борта практически в любой точке, слиться с ним, став совершенно незаметным.

Тяжелая крышка люка немилосердно давила на голову. Сергей поднялся по трапу еще на одну ступеньку вверх и подставил под нее плечи. Ну, где же ты, Демыч? Поверить в то, что старшина сорвался, вылезая из иллюминатора, Сергей не мог. Неужели так долго тянутся три минуты?

В это время откуда-то сзади и сверху, где находилась выгородка обратимого преобразователя, до ушей Редина долетел сначала металлический лязг распахнувшейся переборки, а затем, как бальзам на рану, полился неудержимый поток таких витиевато-забористых выражений, лишь слегка дополняемый литературными междометиями, что губы Сергея сами собой растянулись в довольную улыбку. Глаза же продолжали напряженно шарить по палубе, пытаясь зафиксировать малейшее движение на ней.

Свою роль Демыч отрабатывал, как «на бис»: голос его то срывался на истерический визг, то переходил к увещеваниям, время от времени грохотала переборка, а поток изумительной нецензурщины удивлял и пугал, вероятно, даже редких в этих местах обитателей подводных глубин. Не заинтересоваться таким феноменом было просто невозможно, а для каких-либо решительных действий со стороны нападавших повода явно не было.

Первое движение Сергей отметил боковым зрением совсем недалеко от себя. Что-то шевельнулось рядом с бухтой причального каната. Понятно! Чтобы лучше видеть, спрятавшемуся там человеку было необходимо развернуться и сместиться на полметра, подставив Сергею незащищенную спину.

В правой руке Редин держал полностью готовый к стрельбе ПМ. Просунув дуло в щель под крышкой люка, Сергей тщательно прицелился в основание шеи диверсанта. С расстояния четырех метров промахнуться было довольно сложно. Громкого звука выстрела Сергей на этот