Морское дно. А может, это мы им помешали чем-то «пополнить запас грязи» на Новой Земле. В принципе, не важно. Концы в воду. Вот их нынешняя оперативная задача! А люди… Им и не ставили конкретной задачи физического уничтожения. В такую погоду, ночью, в центре Баренцева моря от потерпевших кораблекрушение уже через пару часов и следов не останется. Поэтому стреляют только по нужде. – Сергей оглянулся на тело Веригина.

– А я не знал ничего о грузе, – задумчиво проговорил Корчинский.

Редин продолжал рассуждать вполголоса, явно больше для себя самого:

– Просто бросить нас «без руля и ветрил» они не рискнули. Торпедировать? Вряд ли. Это потом эксперты легко смогут определить. Постой-постой. Подводная лодка! Ну, конечно! Вот, значит, откуда эти диверсанты, а не с самолета. Да и то верно: группу ведь забрать надо. Видно, были у них свои причины не доверять дистанционным взрывам. Послали спецназ. Эти и должны всю работу проделать. Вероятно, имитировать кораблекрушение, кое-что по мелочи испортить, кое-где дырки пооткрывать, кое-где взрывчаткой воспользоваться.

Сергей чувствовал, что в его рассуждениях много белых пятен, что не все концы сходятся, и логика местами хромает. Но в главных выводах он практически не сомневался. И знал точно: времени в обрез!

Времени для чего? Шансы на спасение после утопления равнялись нулю. Предотвратить? Практически нереально. Эти спецы явно потрудились на славу, а в экипаже саперов нет. Элементарный запал никто обезвредить не сможет. Даже если вдруг каким-то чудом удалось бы нейтрализовать эту пришлую банду, спасти корабль и самих себя не смогут. Все? Кранты?!

Его отвлек вопрос Степана:

– Куда же они всех наших подевали?

– Думаю, Степа, что для полусотни человек есть только одно место на корабле – столовая личного состава.

– Сережа, – Эдуард с тревогой посмотрел на Редина, – там ведь могут быть раненые.

– Милый доктор! Они там обязательно есть, и боюсь, что не только раненые. Это в фильмах американских красиво все, по правилам: наставили на тебя пушку – руки вверх, лицом вниз! А представь реакцию того же, например, Демыча, если хоть сам дьявол на такое осмелится на его-то родном корабле, а?

Тут захмыкал даже Виноградов, наверное, представив печальные последствия для дьявола от такого опрометчивого шага.

– А таких, в лучшем случае, пол-экипажа. Не приучены еще наши люди, чтобы им в рожу стволами тыкали. Думаю, это вызывает протест на генетическом уровне. Ну, плюс еще хоть какое-то военное воспитание: пост свой вахтенные будут охранять и оборонять. По крайней мере большинство. Значит, разбитые головы, ножевые и огнестрельные раны…

– Сережа, мне надо туда, – твердо произнес доктор.

– Надо, надо, надо… – забормотал Редин, явно думая о чем-то другом. – Послушай, ведь эти ублюдки отвели ну максимум полчаса на всю операцию, – теперь кивнул Корчинский, – а после этого их же забрать должны! Значит, неподалеку подводная лодка шастает. А до нее на плавсредствах доберутся. На тех же самых, на которых сюда пришли. Это и есть наш единственный сумасшедший шанс! Мы пойдем таким путем!

– Думаешь, они нас с распростертыми объятиями на свою субмарину примут? Хотя, раненые, международные соглашения, договоры; элементарное сострадание, наконец…

– Опомнись, Эдуард! Какое сострадание, какие международные соглашения?! В таких делах раненых и договоров нет! Нам пока плевать на их субмарину. Должна же быть у этой группы, помимо карманных переговорников, мощная рация для связи, хотя бы с ПЛ. Наверняка она на их плавсредстве! Вот оттуда свяжемся с нашими, помощи запросим и будем ждать.

Последняя фраза была произнесена Сергеем исключительно для доктора и рулевого. Возможно, связаться и удалось бы, но вот дождаться… Подводную лодку «Комсомолец» все помнят. Там тоже дожидались. На плотах.

На самом деле замыслы Редина вообще не простирались так далеко. Сейчас надо спасать людей и, по возможности, корабль. Потом можно будет предметно подумать о дальнейших действиях. Это для тех, которые уцелеют. Пока же на пути стояла команда этих чернорубашечников. Супермены, мать вашу… А еще беспокоила мысль о плохой погоде.

– Просто отлично, Эдик, что на тебе офицерская рубашка с погонами и эмблемой врача. И тебе нужно к потерпевшим. Вот и иди спокойно, не торопясь, в столовую личного состава. Не волнуйся, тебя возьмут еще на подходе. Объясняй, как можешь, что ты доктор, показывай эмблему…

– Да я ведь и по-английски могу немного.

– Тем более! Настаивай, что людям нужна твоя помощь. Тебя не тронут и отведут ко всем. Какой смысл убивать потенциальных смертников? По их разумению, все мы уже корм для рыб. Ну, а ты займешься работой по специальности, там ее невпроворот, а попутно…

Речь Сергея перебило ироничное хмыканье Корчинского:

– Знаешь, я ведь дополнительное обучение, как врач-радиолог, уже после института проходил. А по основной специальности, как ты выразился, которая в дипломе записана, я ГИНЕКОЛОГ!

От смеха теперь не удержались все трое. Первым опомнился Сергей и продолжил:

– Если кого из наших по пути повстречаешь, то посылай в эту каюту. Здесь Степан будет знать, что делать, и встречать. А вот когда ты окажешься в столовой и слегка уже подразберешься со своими гинекологическими проблемами…

Короткие и точные инструкции Редина в других условиях могли показаться шизофреническим бредом, но само их смертельно безвыходное положение требовало поистине фантастических решений. Наверное, в плане Сергея их было более чем достаточно, потому что, несмотря на хладнокровное внимание Корчинского и его согласные покачивания головой, в глазах нет-нет, да и вспыхивало уже почти профессиональное любопытство, не укрывшееся от Сергея:

– Эдик, может, для штатного психиатра я и представляю определенный профессиональный интерес, но твоя несомненная заинтересованность, учитывая гинекологическую специализацию, выглядит не совсем корректно.

– С такими замашками, как пациент психушки, ты уже безнадежен. Неизлечим! Может, по гинекологии…

– Это отлично, что мы еще способны шутить. Но минимальную надежду на спасение я вижу только в таких действиях, которые ни один здравомыслящий человек даже не станет рассматривать. Поэтому, лейтенант, тебе придется лишь беспрекословно подчиняться. Готов?

– Так точно!

– Мне полковника Вейланда!

– Одну минуту, сэр, соединяю.

– Вейланд слушает.

– Полковник! Прошло 17 минут после вашего предыдущего доклада. Почему я должен напоминать, что каждые четверть часа я приказал сообщать мне все подробности?!

– Господин командующий, с группой майора Нэшвилла нет сейчас непосредственной связи. Они находятся на русском борту. Высадка прошла успешно. Это было последнее сообщение от командира «Феникса». Согласно плану операции у Нэшвилла есть еще двадцать минут. Затем они покинут борт, и уже через пять минут все будет кончено.

– Полковник, я ненавижу будущее время! Ни в жизни, ни в грамматике. С вариантом «Б» я знаком не хуже вас. А вот контролировать, насколько