Вот, ваша спутница упоминала, что Помпей был трижды триумфатором… Цезарь, за одно своё возвращение, четырежды въехал в Рим, как триумфатор! И, нельзя не согласиться, это были заслуженные триумфы!

— Про камень! — напомнил я.

— Ах, да! Ну, после были многих покушений, которых Цезарь весьма счастливо избежал, Цезарь установил свою единоличную власть, стал богом…

— Стал богом?! — не смог сдержаться я, — Как?!

— Хе! — усмехнулся Якуб, — Вы помните, с чего мы начали? Помните про Энея? Так этот Эней, по слухам, был сыном богини Венеры. А вы помните, что именно потомки троянцев и Энея стали патрициями? А вы помните, что Цезарь из патрицианского рода Юлиев? Так вот, Цезарь… или его восторженные почитатели… или некие купленные литераторы… вроде знаменитого Цицерона… ну, как бы то ни было, а было доказано, что Юлий Цезарь является прямым потомком богини Венеры! А значит, тоже является, в какой-то мере, богом! Во всяком случае, статуи Цезаря ставили вместе со статуями богов в храмах, позволялось клясться именем Цезаря, наряду с клятвой именем других богов, и через два года после его смерти, началось возведение храма под названием: Храм божественного Юлия. Да и законодательно было установлено считать его богом. Опять же, после смерти.

— После смерти… — ухватился я, — А как он умер? И что случилось с рубином?

— Вы просто режете меня на куски! — возмутился Якуб, — Я бы рассказал вам о великих победах Цезаря, о том, как он стал пятым триумфатором! Об интригах и покушениях! Но так и быть, я пропущу эти любопытные истории, хотя вы рвёте моё сердце на куски!

— Точнее, вам придётся меньше рассказывать, и меньше за это получите золота? — сухо уточнил я, — Не переживайте, почтенный Якуб! Если я услышу то, что меня в самом деле интересует, я буду очень щедр!

— Тогда я продолжу! Не подлить ли вина? М-м-м! Прекрасное вино! Нет? Ну, ладно! Я продолжаю.

Итак, у Гая Юлия Цезаря был перстень с крупным рубином, подаренным египетской царицей Клеопатрой, который Цезарь считал своим талисманом. В сорок четвёртом году до рождества Христова царица Клеопатра приехала в Рим со своим сыном, прозванным александрийцами Цезарионом… Похоже, она надеялась, что Цезарь признает её сына своим законным наследником. Но…

— Но?

— Именно так! Но! Но в скором времени Цезаря убили!

— А что с рубином?!

— На момент убийства рубина на Цезаре не было!

— Как?!!

— Вот так! Не было на Цезаре перстня с рубином! И Цезарь не признал Цезариона сыном! В завещании он передал свою власть не Клеопатре, не своему… хм! в общем, не Цезариону, а внучатому племяннику Октавиану! И, представьте себе такой фокус: уже у Октавиана обнаружился знаменитый перстень! Похоже, Цезарь подарил перстень парню, незадолго до своей гибели.

— При рождении он был Гай Октавий Фурин, а после завещания Цезаря — Гай Юлий Октавиан Август, — прокомментировала Катерина.

— И тоже выдающаяся личность? — уныло уточнил я.

— Ещё как! — с азартом подтвердила Катерина, — Первый официальный император Римской империи! В его честь тоже месяц в календаре переименовали! Из месяца секстелия сделали август! Мало того! В июле был тридцать один день, а в августе только тридцать… Так вот, чтобы месяцы сравнялись, на один день уменьшили февраль! А в августе стал тридцать один день! Такая забавная история…

— Я, наверное, сойду с ума! — признался я, — Я хочу про рубин, а мне рассказывают историю!

— Всё взаимосвязано! — философски изрёк Якуб, — Знаменитый рубин обнаружился именно у Октавиана Августа! И тот тоже, представьте, прославился. И как полководец, и как политик, и как понтифик… Всё, как у Цезаря! Даже обожествление было. Хотя, Октавиан, говорят, этому противился. Но римский сенат, после смерти Октавиана, признал его тоже богом! Как Цезаря! Только Цезаря через два года после смерти, когда закладывали храм божественного Юлия, а Октавиана уже через месяц.

— И тоже был убит? — попытался угадать я.

— Нет, он умер естественной смертью, в возрасте семидесяти шести лет, — опять встряла Катерина, — и даже успел перешагнуть в новую эру: эру, которая началась от Рождества Христова! Правда, сам он об этом не знал, начало нового исчисления произошло гораздо позже. Тем более, что умер он в четырнадцатом году новой эры, когда Иисус ещё учился в синагогах, удивляя учителей мудростью и знаниями…

— А рубин?! У него на пальце был рубин?

— Был, — согласился Якуб, — Конечно, был! И по праву наследства достался усыновлённому им императору Тиберию.

— При рождении Тиберий Клавдий Нерон, а после усыновления Октавианом — Тиберий Юлий Цезарь Август, — не замедлила с комментарием Катерина.

— И рубин видели у него на руке? — уточнил я.

— Конечно! — воскликнул ювелир, — Это, получается, уже фамильная ценность! Да ещё какая! Двум богам принадлежала! Понятно, что Тиберий тоже считал перстень с рубином своим талисманом.

— Тиберий, Тиберий… — забормотал я, — Где-то я уже слышал это имя…

— В Новом Завете, — тут же подсказала Катерина, — В Евангелии от Луки есть упоминание Тиверия кесаря. Вот этот Тиверий и есть наш Тиберий. При нём Иисус начал проповедовать.

— Точно! — щёлкнул я пальцами, — Но что дальше с рубином?!

— Он берёг рубин всю жизнь. И утверждал, что рубин помогает ему в делах военных и гражданских, а также уберегает от ядов и покушений.

— Ага! — не сдержался я.

— Уже престарелым человеком, семидесяти семи лет, Тиберий задумался о наследнике. Дело в том, что Октавиан усыновил Тиберия, но поставил при этом условие, чтобы Тиберий официально усыновил своего племянника Германика. Германик тоже прославился в сражениях, был триумфатором — первым триумфатором, после Октавиана! — но… неожиданно скончался на пике славы. И поговаривали — я ничего не утверждаю!!! — поговаривали, что к этому приложил руку сам Тиберий, испугавшись такой возросшей популярности возможного претендента на престол. Также внезапно умер и сын Германика, Друз… Когда же к Тиберию подкралась старость, выяснилось, что наследников-то и не слишком много.

— И?.. — поторопил я.

— У него был выбор между собственным внуком, Тиберием Гемеллом и другим сыном Германика, Гаем Калигулой. Сперва Тиберий склонялся в сторону внука, но незадолго до смерти был раскрыт заговор против императора, в котором принимала участие мать Гемелла… и император начал постепенно возвышать Калигулу…

— И?.. — повторил я.

— В тридцать седьмом году император вызвал на свою виллу Гая Калигулу, — как-то печально принялся рассказывать ювелир, — Трудно сказать, с какой целью. В один из приступов лихорадки, император потерял сознание. Тогда Калигула объявил императора мёртвым, и первым делом стащил с его пальца знаменитый рубин. И тот Тиберий открыл глаза! Все в ужасе разбежались. Остались только Гай Калигула и Макрон, префект преторианской гвардии. Кто-то из этих двоих довершил дело, задушив