Я молча ждал.

– Нет, останки пока не обнаружены, но криминалисты еще фильтруют канализацию в «Мидленде». Неудобно спрашивать, но вы хорошо себя чувствуете, детектив-констебль?

– Как никогда. – Я встал с места.

– Мне кажется, вы ни слова не услышали из того, что я сказала.

– Мне кажется, вы – тоже. Спасибо за помощь, Карен.

Еще на подходе к дому Эми Берроуз я заподозрил неладное. Постучал в дверь, подождал с минуту, позвонил в звонок. Никто не открыл. Я приставил ладони к окну и вгляделся в гостиную. Фотографии мальчика сняли со стены, остались только следы от гвоздей. В штукатурке виднелись дыры, похожие на отточие. Книжный шкаф был пуст.

Я направился к соседскому дому через дорогу. Позавчера старушка была не прочь посплетничать. Она вышла ко мне в том же поношенном халате.

– Доброе утро, – поздоровался я. – Я ищу Эми Берроуз.

Соседка широко зевнула.

– Смылась она посреди ночи…

– Сказала что-нибудь перед тем, как уехать?

– Приди она ко мне, я бы дверь у нее перед носом захлопнула. Ничего не сказала, побросала вещи в машину и рванула с места.

– Во сколько это было?

– В три или в четыре утра. У нас тут раньше приличные семьи жили…

– Уехала одна? – спросил я, направляясь к машине.

– Ребенка с собой взяла. – Старушка покрепче запахнулась в халат. – Это из-за того бродяги, который ей в окна заглядывал? Он снова явится?

– Точно не явится, – сказал я, радуясь, что в кои-то веки мне задали вопрос, на который я знаю ответ.

Эми Берроуз была со мной вежлива, даже очень, в нашу первую встречу в палате Али. Но стоило мне явиться к ней домой с расспросами, как она повела себя холодно, превратилась в закрытую книгу. И в то же время очень бурно среагировала на труп улыбающегося человека.

Будто ожидала увидеть кого угодно, только не его.

В больнице Святой Марии я отправился прямиком к регистратуре. При виде меня сидевшая там женщина поморщилась:

– Надо же, как вас…

– Мне нужно поговорить с Эми Берроуз. Медсестрой.

– С какой целью?

– Я из полиции. – Я выудил из кармана полицейский жетон. – У меня есть основания полагать, что миссис Берроуз грозит опасность.

Я надеялся пробудить в регистраторше какие-то ответные эмоции, но она только сообщила мне, где Эми, и перевела взгляд на следующего человека в очереди. Я задержался, потому что кое-что вспомнил.

– Можете подсказать, в каком отделении работает ее муж?

Кабинет Эми обнаружился в травматологическом отделении. Приемный покой был заполнен пациентами, которые изнемогали от жары и обмахивались чем попало. Я встал у двери кабинета и стал ждать, когда кто-нибудь оттуда выйдет. Зазвонил телефон, я посмотрел на экран. Неизвестный номер.

– Уэйтс, – сказал я.

Сопение в трубке. Бейтмен. Похоже, пьяный. Силы и терпение на исходе. Каково ему было в тюрьме? Два десятка лет, изуродованный, стареющий, ни друзей, ни семьи на воле. Его поддерживала только мысль о содержимом краденой сумки. На этот раз дыхание в трубке звучало по-другому. Не угрожающе, а устало. Похоже, он дошел до ручки.

Что было еще опаснее.

– Не могу перестать, Эйдан. Не могу…

Я отнял телефон от уха и хладнокровно нажал «отбой». Очевидно, испугавшись моего выражения лица, какой-то старичок с ходунками постарался обойти меня как можно дальше.

Спустя несколько минут дверь кабинета открылась, оттуда вышел пациент с повязкой на глазу. Я прошел мимо него в кабинет и закрыл дверь. Эми стояла у дальней стены и курила, высунувшись в окно. Увидев меня, она затянулась еще раз и выбросила сигарету. Лицо у нее было бледное и опухшее. Без макияжа стали заметны глубокие морщины под глазами. Волосы были немытые. Сальные и приглаженные. Наверное, спала в машине. Где тогда ребенок?

– А, это вы, – сказала она.

– Решили переехать? – спросил я.

– Здесь не безопасно, – сказала она, неотрывно глядя мне в глаза. – Я должна думать о сыне…

– Вы отказались от защиты.

– Это мой способ его защитить. Уехать и держаться подальше от полиции. Раньше никто не врывался в мой дом и не прибивал мне гвоздями руки к стене.

– Ночной побег не решит проблему.

– Да? А что решит? – Она обессиленно опустилась на стул.

В ее голосе слышалась крайняя усталость. Одна рука у нее была перевязана, но мое внимание привлекла другая. Эми положила ее на стол, и рукав немного задрался. На работе она не носила браслетов, и на запястье стали видны шрамы.

– Просто расскажите, в чем дело.

Эми молчала.

– Бегство действительно помогло?

– До вашего появления помогало. – В голосе Эми не было прежней решимости.

Я взял стул и сел напротив.

– Кто был тот человек со строительным пистолетом, Эми?

– Не знаю…

– Не верится.

– Это правда.

– Вы уже столько раз солгали, что теперь ложь трудно отличить от правды.

– Я его не узнала. – Она посмотрела мне в лицо. – Ни фигуру, ни голос, ни запах…

– Что он сказал?

Эми снова отвела взгляд.

– Велел не разговаривать со мной? И вы позволите такому человеку запугать вас?

– А только вам позволено меня запугивать? Кстати, вы уже минуту не говорили ничего про угрозу моей безопасности, так что пора начинать.

– Но вам и правда грозит опасность.

– Знаю.

Какое-то время мы оба молчали.

– И вашему сыну тоже.

– Знаю, – повторила она, на этот раз с бо`льшим пылом.

– А что думает ваш муж?

Эми снова на меня посмотрела, но на этот раз так, что я невольно отодвинулся к спинке стула. Взгляд ее стал суровым, жестоким. Расчетливым взглядом преступника. Мне даже показалось, что она сейчас набросится на меня.

– Можно мне с ним поговорить, Эми?

– Нет, нельзя.

– Почему?

Она скрестила руки на груди. Улыбнулась, но совсем не по-доброму:

– Потому что я не замужем, детектив.

– А кто тот мужчина на фотографии? На каминной полке: вы, ваш сын и мужчина…

– Да хрен его знает. – Эми пожала плечами. – Это фотошоп. Понятия не имею. Я его даже не видела никогда.

– А ребенок ваш?