соцслужбами и врачами, мои девочки носили ему еду, я платила по его счетам, и деньги, которые вы от него получили, тоже мои. Думаете, он знал, в какой обстановке живет? Понятия не имел. Он видел все именно так, как видели это вы, потому что любой человек, находящийся с ним рядом, оказывался настолько сильно вовлечен в его фантазии, что сам становился их частью.

– Вы знали о нас? – удивилась Люся.

– Раньше я знала обо всем, что творится у него в голове. Ну, почти обо всем. До тех пор, пока эта болезнь не начала создавать в его сознании темные пятна.

– Но почему мы никогда не видели этих ваших девочек? – спросил Коля.

– Я понимаю, что это непросто осознать, но вы видели все только так, как хотел он. Олег был по-настоящему одаренным и уникальным человеком.

– Почему был? – осторожно спросила Люся.

– Его сегодня не стало! – Ольга Васильевна печально развела руками. – Думала, вы знаете.

– Когда мы уходили, он оставался с Корги.

– Корги, – женщина мягко улыбнулась. – Из всех своих персонажей он любил этого парня сильнее других. С его помощью он пытался отомстить миру за все свои обиды. Это его последняя состоявшаяся, пусть и неизданная, рукопись.

– Так, значит, это правда? – Коля не мог поверить своим ушам. – Всех этих людей, с которыми мы прожили рядом почти два месяца, не существует?

Ольга Васильевна кивнула.

– Для широкого читателя они существуют лишь в его книгах. Но благодаря Олегу они смогли выйти за пространство книжных страниц и несколько долгих лет скрашивали его одиночество.

Она замолчала, и повисла сложная, сосредоточенная тишина. Каждый из двойняшек думал о своем. Люся о Корги, об их любви и о прогулке по ночной Москве. Коля о том, как все-таки умер Гончар. Ему хотелось задать ей тысячу вопросов, но Люся его опередила:

– Подождите, но если вы говорите, что все это было внушением Олега Васильевича, то почему я тогда спокойно гуляла с Корги по Москве?

– Так ты же уже в него поверила! – Ольга Васильевна смотрела с серьезной уверенностью. – А когда мы в чем-то убеждены настолько, что не можем поставить сей факт под сомнение, оно начинает существовать на самом деле.

– Но тогда его должна была видеть только я.

– Да, конечно. Для окружающих ты была одна. Они не могли его видеть, ведь это было только в твоей голове.

– А вот и нет! – Люся оживилась. – Другие тоже видели его и говорили с ним. И на улице, и в клубе! Он существовал столь же равноценно, как и любой другой настоящий человек.

– Это странно. – Ольга Васильевна задумалась. – Такое было бы возможно, если бы ты умела переносить других в свой мир… Но это уникальное свойство, оно доступно лишь очень творческим и независимым от чужого виденья людям.

– Так, хватит! – Коля поднял ладонь, останавливая ее. – Извините, я не хотел бы показаться невежливым, но нам нужно все это осмыслить и как-то принять. Мое сознание взрывается, и, хотя ваше объяснение сильно меня успокоило, я не хочу больше ни слова слышать о каких-либо аномалиях или сдвигах сознания. Можно мы возьмем ваш номер и, если появятся новые вопросы, позвоним?

Ольга Васильевна кивнула.

– Яна запишет для вас мой телефон.

– Большое спасибо за чай и разговор. – Коля встал и похлопал сестру по плечу. – Идем.

– Подождите, – встрепенулась женщина, – я хочу вам кое-что отдать.

Глава 32

На следующий день Коля узнал, что поступил в университет на бюджет, поэтому из Москвы они все же не уехали и остались доживать на «Сходненской» оплаченный месяц.

События в доме Гончара начали постепенно отходить в прошлое, дикие воспоминания стираться, а необъяснимому находились оправдания.

Брат и сестра старались как можно меньше говорить об этом, называть имена или упоминать обстоятельства. В точности, как было у них с мамой: тому, что болезненно и необъяснимо, не место в жизни, которая продолжается, несмотря ни на что. Какой прок в слезах, если горю они не помогут? И какой смысл погружаться в тупиковые переживания о том, чего нельзя изменить?

Так учила их бабушка, и это было единственно верное решение.

Вскоре совершенно неожиданно и без предупреждения к ним заявился отец с огромным арбузом в руках и спортивной сумкой через плечо. Он сказал, что приехал поздравить Колю с поступлением, однако брат с сестрой сильно сомневались, что это настоящая причина его визита.

Помыв руки, отец сразу же отправился на кухню и, расстегнув сумку, выложил на стол пачку денег.

– Вот. Все на месте, можешь пересчитать.

Коля задумчиво покрутил деньги в руках:

– Где ты столько достал?

– Это твои, – немного смущенно сказал отец, – те самые.

– Значит, ты все-таки их нарочно забрал? – Коля осуждающе покачал головой. – Хотел вынудить нас согласиться на аферу с Гончаром?

Молча взяв арбуз, отец направился к раковине. Коля смотрел на него не отрываясь.

– Только ты просчитался! Не было у него никакого богатства. Он просто сумасшедший старик. Вот и все.

– Я думал, сумасшедший старик – это я. – Добродушно усмехнувшись, отец пустил струю воды и принялся мыть арбуз.

– В сравнении с ним ты нормальный и адекватный человек, – рассмеялась Люся. – Меня даже медитации твои больше не пугают.

– По крайней мере, вы пообщались. Признаюсь, я не думал, что он так быстро вас выгонит.

– Пап, он умер. – Люся протянула ему большую миску.

– Умер? – От удивления отец задел арбузом кран и забрызгал все вокруг. – А что случилось?

Люся поспешила вытереть пол, а Коля переложил арбуз в миску и отнес на стол.

– У него была опухоль мозга.

Отец задумчиво опустился на табуретку.

– Он говорил, что болен, но я не думал, что настолько. Жаль! Я надеялся, что он оставит вас у себя. – Подняв голову, отец перехватил Люсин взгляд. – Но это не то, что ты подумала.

– А что я подумала?

– Что я собирался от вас избавиться. Это не так. Просто хотел хоть что-то для вас сделать, но не получилось. Уже и не надеялся, что найду его. Но нашел же! Только, увы, поздно.

– Ты его искал? – Коля принялся сосредоточенно резать арбуз. – Ты же говорил, что это он проявил к нам интерес.

– Проявил, но после того как я его нашел.

– Ты так говоришь, как будто вы знакомы, – сказала Люся.

– Знакомы не были, но я о нем знал.

– Говори, пожалуйста, нормально, – попросил Коля. – У меня от этих загадочных фраз глаз дергаться начинает.

– Он вам ничего не сказал? – Отец был раздосадован. – Я думал, вы поэтому не пишете мне и не звоните.