А если вдруг Магда или Козетта попробуют их задержать, пригрозит надеть писателю на голову пакет и задушить. Козетта точно не позволит причинить вред Гончару, а если сунется Магда, которой, по ее словам, все равно, жив писатель или нет, Козетта сама с ней расправится.

Это был идеальный, тихий и весьма миролюбивый план. Навредить Олегу Васильевичу он вряд ли мог, раз тот все равно не осознавал, что творится вокруг, а потом, когда Коля уже окажется за стенами двора, они вместе с Люсей и Корги подумают, как вернуть писателя обратно. Скорее всего, вызовут Шуйского и попросят забрать.

Не мешкая ни секунды, он бросился к кровати, сдернул с Гончара одеяло и, подхватив под спину и колени грузное тело, не без труда оторвал от матраса. Писатель оказался очень тяжелым – к такому Коля готов не был. Сцепив зубы, он донес его до инвалидного кресла, начал опускать на сиденье, но не удержал и, промахнувшись, уронил, едва не опрокинув на него кресло.

Ужасный момент! Коля готов был сквозь землю провалиться от того, что наделал. К счастью, обошлось без свидетелей. Собравшись с духом, он наклонился над Гончаром, чтобы проверить пульс. Однако стоило коснуться его руки, как глаза писателя резко распахнулись и он вполне осознанно уставился на Колю.

– Извините, – прошептал тот в полном потрясении, – я не хотел.

– Дай руку! – велел Гончар.

– Сейчас я вас пересажу в кресло. А хотите, в кровать? Я просто подумал… было бы неплохо нам прогуляться…

– Дай руку! – властно повторил писатель.

Коля повиновался, подал руку, и Гончар, ухватившись за нее, сел. Поморгал немного, повращал глазами, словно выполняя прописанную окулистом гимнастику, затем потребовал:

– Поставь меня на ноги!

– Но, Олег Васильевич, – запротестовал Коля, – вы же не можете стоять.

– Делай, что сказал!

Сунув руки ему под мышки, Коля напрягся и рывком поднял. Прислонил к себе, ожидая, что Гончар начнет заваливаться, но тот отпихнул его, выпрямился и, разминая ноги, покачался на мысках, сделал шаг, потом другой. После совершенно спокойно прошелся по комнате.

– Да-а-а, – ворчливо протянул он, – что-то я засиделся.

Коля в растерянности ждал, не зная, что и сказать. Мысленно он молился лишь о том, чтобы Гончар не заговорил об этом ужасном падении и не стал его обвинять. Но тот, похоже, и не собирался.

– Поздний час. – Олег Васильевич посмотрел на часы. – Удивительно – я свеж и бодр как никогда, а еще голоден. Сходи на кухню, принеси чего-нибудь, не будить же Козетту.

Коля молча направился к двери, дернул за ручку и с облегчением выдохнул.

– Она не открывается.

– Как не открывается?

– Магда что-то такое сделала, чтобы Козетта не могла войти.

– Хм! – Гончар нахмурился. – И зачем она это сделала?

– В отместку. Магда хотела добраться до меня, а Козетта ей не давала. Вот они и поругались.

– А что от тебя хотела Магда?

– Хотела меня съесть, – выпалил Коля, но, сообразив, что сморозил глупость, поправился: – Она отчего-то решила, что я угрожаю своей сестре.

– Да? – Гончар заинтересованно вскинулся. – А ты действительно угрожал?

– Конечно, нет! Я не знаю, откуда вообще это пошло.

– Так-так, – подбодрил его Гончар, как на их обычной утренней беседе, – продолжай.

– А что продолжать? Сегодня, пока вы… пока вы болели, тут творилось такое, что даже наш с вами разговор сейчас кажется мне сном.

Женский крик в коридоре заставил его замолчать. Коля узнал в нем испуганный голос сестры и снова попытался открыть дверь, но на этот раз по-настоящему приложив все силы.

– Я здесь! – закричал он и повернулся к писателю: – Прикажите им всем оставить ее в покое! Я знаю, вы можете.

Олег Васильевич уперся в него задумчивым взглядом.

– Умоляю, – предпринял еще одну попытку Коля, – из-за вашей болезни тут все перевернулось вверх дном.

Наконец Гончар решился, и стоило ему только взяться за дверную ручку, как дверь распахнулась.

Влетев в комнату, Люся бросилась к Коле и крепко его обхватила.

– Там Козетта, она сошла с ума, – торопливо выдала сестра, переводя дыхание. – Подожгла на кухне вещи и хочет всех нас убить, но сначала меня.

Гончар снисходительно посмотрел на нее.

– Успокойся! Здесь никого нет. Только вы и я.

– Ну как же нет?! – с негодованием воскликнула Люся. – Сами пойдите и посмотрите.

И тут вдруг она осеклась, сообразив, что Гончар спокойно прохаживается по комнате.

– Вы можете ходить?

– Получается, что могу. – Он развел руками. – Для меня самого это сюрприз.

– Мы хотим уйти, – решительно объявил ему Коля, беря сестру за руку. – Прямо сейчас.

– А как же деньги? – Гончар насмешливо прищурился. – Ты передумал получать наследство?

– Не нужно мне от вас ничего, – горделиво фыркнул Коля. – Я сам заработаю.

– Но вы же мои дети. – Писатель жалобно взглянул на Люсю и тут же громко расхохотался. – Вы же не можете бросить своего старенького больного отца.

– Наш отец в Первомайском, – твердо сказала Люся, – а о вас есть кому позаботиться. Мы больше не можем у вас оставаться, потому что здесь очень тяжелая обстановка и она нам не подходит.

– Что такое? – В голосе Гончара звучала издевка. – Тебе разонравился мальчик Корги? Это странно. Он всем девочкам нравится. Они гоняются за ним, даже убивают друг друга из-за него, а ты нос воротишь. Он тебе, кстати, не рассказывал? Очень занимательная история. И вполне себе молодежная и современная: здоровый человеческий цинизм на фоне секса, крови и денег. Жаль, что ее не напечатали. Так вот, я поселил его в этом доме и подарил тебе, а какова благодарность? Он у меня даже рисовать стал! А для нее тяжелая, видите ли, обстановка.

– Я не просила мне никого дарить. И вообще, вы говорите о людях так, словно их собственные мнения и желания ничего не значат.

– Конечно. Потому что без меня их нет. Они существуют или не существуют только благодаря мне, понимаешь? Они всего лишь плод моего воображения. Фантазия. Пшик.

– И держите вы их здесь насильно, – вступился Коля, – я знаю, Тата мне рассказывала.

– Насильно? – писатель удивленно пожал плечами. – Тата – единственная, кого я пожелал здесь видеть. Остальные пришли сами, каждый со своими проблемами и требованиями. Кто-то желал изменить свою судьбу, кто-то слишком много молился, а кому-то приспичило докопаться до истины.

Гончар пересек комнату и сел в кресло возле кровати.

– Ко мне приходили многие. Некоторых я звал, не скрою, но потом отправлял назад. Такому человеку, как я, одиночество не грозит. – Он снова рассмеялся. – Творчество – великая сила.

Коля поймал испуганный взгляд сестры.

– Получается, мы тоже персонажи, – иронично подыграл Коля.

– Вы? Нет. Вы всего лишь прототипы. Таков