выпроводила консилиум из палаты.

Мы остались вдвоем и тишина давила на уши, потому что ничто в мире не заставило бы меня сейчас опустить щиты. Мне своих боли и страха хватает, я не вынесу еще и его!

Губы неожиданно задрожали.

— Ал, мне так жаль…

— Жаль? Тебе? — недоуменно переспросил дракон, притягивая меня к себе, обволакивая теплом, запахом, силой.

— Я не хотела, чтобы ты мучился, — я отчаянно заморгала, но слезы все равно покатились по щекам. — Я не думала, что все это будет так.

— Милдрит, — Ал обхватил мое лицо ладонями, стирая большим пальцем слезы. — Сокровище мое, я ни о чем не жалею, а тебе и тем более не надо.

Он помолчал мгновение, а затем произнес спокойно и убежденно:

— Я тебя люблю.

Я не выдержала ни этих слов, ни этого взгляда и уткнулась в дракона, прячась у него на груди от всего мира, включая его самого. У меня слабое сердце, оно не выдержит!

Алвис тихонечко усмехнулся мне в макушку, а потом я почувствовала, как начинают расползаться нити заклинаний, а с ними тают и мои верные охранники, к которым я привыкла уже настолько, что терять их было ужасно обидно.

— Мне их будет не хватать, — шмыгнула я носом.

— Станешь драконом — я тебе новых сделаю.

Прозвучало это все равно горько…

ГЛАВА 16

После знакового предложения целителей прошло две недели. Две тяжелых, наполненных нервным ожиданием, тревогой и душевными метаниями недели.

Запертая в своей палате в одиночестве, не способная ни на что отвлечься, я то взлетала на крыльях надежды, то начинала считать всю затею чудовищным безумием — и должна сказать, что оба состояния утомляли и выматывали в равной мере, лишая и остатков и без того скудных сил.

Впрочем, теперь меня утомляли даже чтение и рисование.

Только и оставалось что лежать часами, глазеть в потолок да гонять по кругу медитативные техники успокоения и самоконтроля — просто чтобы не лишиться разума от навязчивых мыслей…

Впрочем, медитации утомляли тоже.

День, когда за мной пришли, я встретила с мрачным облегчением.

Наконец-то!

-

— Ложитесь.

— А я точно отсюда встану? — Я с сомнением смотрела на ковчег, сплетенный из корней и побегов.

Он был подозрительно похож на тот, в котором лежал наш академический мертвый эльф, и стоял, кстати, с ним рядом — в спецхране мертвецкой.

Я стояла над ним в длинной, ниже щиколоток, рубахе из какого-то особенного эльфийского полотна, и ворчала, хотя мне все уже не раз и не два (и даже не десять) объяснили.

— Не точно, — серьезно отозвался один из эль Камиль, который за все это время проявил себя наименее зашоренным и высокомерным из всей эльфийской остроухой братии, иа наиболее терпеливым из всех целителей. — Шанс, что вы не переживете ритуала модификации, очень велик. Мы старались минимизировать риски, но такая вероятность по-прежнему выше половины. И очень многое будет зависеть от вас, Милдрит Рейон дю Солей. От вашей силы воли. От вашей воли к жизни.

Я вскинула на него взгляд, посмотрела… тяжело и долго. И уверенно заключила:

— Значит, встану.

Я собралась шагнуть вперед, и, тут же, поймав полный высокомерного сомнения взгляд целителя эль Фарреля (того самого, что нагрубил мне в первый день), остановилась:

— Не верите, да? А давайте заключим договор! Если я встану из этого ковчега, — я для наглядности легонько потопала по ковчегу босой ногой, — вы — дадите мне пощупать свое ухо!

— Ч… что?! — Изумился эль Фаррель.

— Ой, бросьте! Вы же все равно уверены, что я не справлюсь— так чем вы рискуете? Или не хотите дать мне дополнительный стимул? Боитесь, что я и вправду выживу?

Теперь уже эльф сверлил меня долгим взглядом:

— Я не для того вложил в тебя столько сил, дочь дома Рейон дю Солей, чтобы желать твоей смерти. Так что пусть будет по-твоему. Договор!

Злорадно улыбнувшись, я попросила:

— Целительница Маргрит, вы не могли бы послать за моей книжкой для записей? Я в палате ее забыла!

“СОкНИД” принесли в одном мгновенье — отчетливо сердясь на меня за то, что я затягиваю начало ритуала.

Раскрыв его на чистой странице, я с наслаждением вывела новые пункты:

— встать из гроба;

— пощупать эльфийские уши!

И, захлопнув книжку, отдала ее и карандаш наставнице Маргрит.

— Пусть побудет у вас! Закончится ритуал — поставлю галочки!

-

Тук-тук. Тук-тук.

Сознание возвращалось медленно, неохотно.

Тук-тук. Тук-тук. Тук-тук.

Что это за звук такой?

Кажется, моё сердце.

Стучит, надо же!

Тук-тук. Тук-тук.

Может быть, открыть глаза?

Нет, я не хочу.

Я устала.

Я хочу спать.

-

Тук-тук. Тук-тук.

Тук-тук. Тук-тук. Тук-тук…

Звук успокаивал.

Звук уговаривал никуда не спешить.

Звук говорил, что я в безопасности.

Я верила этому звуку.

Я продолжала спать.

-

Тук-тук, тук-тук, тук-тук!

Сердцебиение, разбудившее меня в очередной раз, звучало как-то иначе.

Оно спешило.

Оно торопило меня.

-

Я готова.

Рядом раздался странный хлюпающий звук.

Я немного подумала эту мысль, и пришла к выводу, что это слышу я его странно.

Словно всем телом.

Звук раздался снова — хлюп, хлю-ю-юп.

Потом “брл-брл-брл”.

Потом стала рассеиваться тьма.

И я поняла, что до этого момента была во тьме.

Моргнув, я сфокусировала зрение, и поняла, что свет идет сверху, а я лежу на спине. Над моей головой шевелятся, расползаясь в стороны, подобно змеям, зеленые стебли.

Ковчег! — Воспоминание пришло толчком. — Я лежу в ковчеге, в подвале академии.

В мертвецкой. Рядом с эльфом.

Сбылась мечта дурочки!

В груди сперло, подкатил приступ кашля, и я, ухватившись за борта ковчега, рывком села. С головы с протестующим хрустом слетел тоненький и гибкий усик, такие же усики потолще в несколько витком охватывали запястья и щиколотки, а я, не обращая на них внимания, прижав одну руку к горлу, вторую ко рту, кашляла, извергая из себя потоки жидкости…

…в которой я, кажется, спала.

Как младенец в околоплодных водах, — мелькнула мысль.

Кажется, меня залили ею уже после того, как я уснула, потому что я этого не помню.

И хвала Свету и Предкам!

Оглядев свои руки, покрытые мелкими золотистыми чешуйками (травянистые усики бессильно сползли с запястий, когда я поднесла их к глазам), я не слишком уверенно добавила: и Небу?..

У нас получилось!

У нас получилось?..

Резко обернувшись, я постаралась заглянуть себе за спину — но только спину и увидела, с налипшими на нее, мокрыми и потемневшими от жидкости волосами. Крыльев не было.

Зато была чешуя. По всей спине. И по плечам. И по