В источниках конца XIX в. слово конфидент выступает уже как синоним тайного агента. В исследовании «Русская армия в Семилетнюю войну» генерал-майор Д. Ф. Масловский писал в 1888 г.: «Вообще все сведения, случайно получаемые в главной квартире стороной, проверялись разведками и донесениями постоянных конфидентов, которых в начале 1758 г. было не более 3–4. Значительное число тайных агентов русской главной квартиры появляется позднее, зимой 1758–1759 гг.»[529]. После окончания Семилетней войны слово конфидент надолго исчезает из разведывательного лексикона.

Генералиссимусу А. В. Суворову принадлежит первенство в использовании термина рекогносирование для обозначения разведывательного процесса. Это означало ‘собирать достоверные сведения о каком-либо предмете, или предпринимать тщательные разыскания на счет его’[530]. В октябре 1777 г. Суворов назначается командующим Кубанским корпусом. Недостаток сил, необходимых для обороны огромной кубано-терской линии новый командующий возмещает организацией тщательно продуманной системы укреплений, сочетанием стационарных гарнизонов, расположенных в укреплениях, с подвижными резервами. 22 февраля 1778 г. Суворов рапортом доносит вышестоящему начальнику П. А. Румянцеву об отъезде из лагеря при Копыле на разведку местности для постройки укреплений по Кубани: «Вверх по Кубани от Копыла влево продолжая укреплении и приступя к воздвижению Ярсокинской крепости близко за Мурат-Топою для дальнейших рекосносированиев, могущих быть таковых же на усть Лабы и Темишберг, отправился я временно»[531].

Рекогносирование было не единственным разведывательным термином, введенным в оборот А. В. Суворовым. Его перу принадлежит и существительное эмиссар в значении ‘разведчик, агент’. Осенью 1793 г. он получил сведения о том, что западноевропейские союзники султана советуют ему напасть на Россию внезапно. Чтобы сорвать замыслы врагов, русский полководец начал работу над планом войны с Турцией[532], который и продиктовал на французском языке 10 ноября инженер-подполковнику де-Волану [Франц Павлович де Воллан (Франц-Павел Деволан, Де-Волант, Сент-Деволан, фр. Franзois Sainte de Wollant)][533], ставшему впоследствии первым инженером Южной армии Суворова.

«Наши эмиссары, побывавшие в различных пунктах, только что возвратились и доставили следующие сведения, — записал под диктовку Суворова Ф. П. де-Волан. — Измаил, совершенно не разрушенный нами в конце последней войны, сейчас стал значительно более грозным, чем был ранее, и, хотя наши эмиссары доносят, что там немного пушек, не приходится сомневаться, что они там имеются в большом количестве; отважиться на приступ — было бы грандиозно»[534]. Разведчиков А. В. Суворов называл также вестниками.

22 мая 1796 г., являясь командующим войсками на юге России — в Екатеринославском наместничестве и Таврической области — генерал-фельдмаршал Суворов писал российскому посланнику в Константинополе В. П. Кочубею о военных приготовлениях Турции: «В течение моего тут пребывания я имел из разных мест многие известия относительно Порты и ее намерениев. В числе оных, якобы в Андрианополе собрано их войска до 60 000 (и более) с многочисленною артиллериею под видом истребления даглыев [даглы — горцы] и восстановления спокойствия в Румелии. Но в обращении оного к Дунаю и Днестру равномерно полагают, что и в Силистрии находится до 12-ти тысяч и Бабадаге свыше 6 000, кроме иных мест. Генеральный консул, пребывающий в Яссах, Северин по слухам, к нему доходящим и от его вестников, сие подтверждает; в письмах же ваших к его сиятельству князю Григорию Семеновичу Волконскому [командовал 2-й дивизией в армии А. В. Суворова], особливо в последнем от 1-го мая, ничего по сему предмету не упомянуто. Я вашего превосходительства покорнейше прошу касательно пограничных дел, Порты относящихся, на счет спокойствия, подробнее меня просвещать, дабы я мог брать благовременно от меня зависящие меры»[535].