class="p1">– Вон, видите! Дата исправлена! Я требую начальника!

– Гражданочка! Руку уберите от моего лица!

– А то что?!…

У стены в коридоре двое милиционеров ППС обыскивали троих парней, которые стояли, опершись руками о стену и молча, искоса, наблюдали как выворачивают им карманы.

– Слышь, начальник? Не брали мы это кольцо! Можете не искать. Нам оно не нужно!

– Заткнись! – ответил капитан Зелинский, – А теперь все трое живо закатали свои рукава и повернулись ко мне лицом! Сейчас посмотрим, что вы за гуси…

Напротив, в кабинете за столом, сидел Гудков и старательно записывал что-то в журнал. Перед ним, на стуле, сидел сильно пьяный мужчина средних лет, в форме армейского подполковника, и при этом бубнивший заплетающимся языком:

– Я вас всех выведу на чистую воду! Ментяры, бля! Не имеете права! Я вас козлов всех уволю! Мусора позорные!

– Всё сказал, защитник Отечества? Отлично, – произнёс Борька, отвлекшись от журнала. – Теперь распишитесь вот здесь. А вещи, изъятые у тебя, товарищ подполковник, получите после, как проспитесь.

– После чего, гад, не понял?

Опер сжал зубы, поиграв желваками, вдруг улыбнулся и выкрикнул в сторону дежурной части:

– Сержант! Иди сюда! Давай этого туда!

– Не имеете права, краснопёрые! – выкрикнул подполковник. – Я до вас доберусь! Я до министра дойду! Я вашу мусарню разгоню…

– Пошёл, давай! – прервал его помдеж, и пнув вояку коленом под зад затолкал его в дежурку.

Занятый своими мыслями, Шелестов проскользнул мимо занятых милицейскими делами товарищей, и, открыв ключом дверь, Шелестов скинул куртку на диван. Чуть пританцовывая, прошелся винтом по своему кабинету, и сел за свой стол. Как всегда, поутру, пол кабинета чисто вымыт, на столе – ни пылинки, только запаралеленный с Сашкой Маркиным городской телефон, да казённый перекидной календаре со страницей сегодняшнего числа.

– Почему мне не даёт покоя это обёртка от жевательной резинки, скатанная в шарик, и брошенная у квартиры? – машинально подумал Антон и принялся перечитывать материалы расследования. Чтение заняло около часа… Отложив последнюю страницу, облокотился на стол, и задумался. Вопросы были, причём серьёзные, и такие, что заболела голова. Помассировав виски, отправился в дежурную часть, где, получив у дежурного зарегистрированное заявление Пискарёва – старшего о совершённом в отношении его дочери разбое, вернулся к себе в кабинет. Первым, лежал список похищенного: деньги в сумме две тысячи рублей, две цепочки жёлтого металла, два женских кольца жёлтого металла, серьги с красными камнями из жёлтого металла, три нательных крестика жёлтого металла, две иконы размером 30х40, с окладом из белого металла (со слов потерпевшего, оклад из серебра, иконы датированы 1812 годом), три женские норковых шубы 44, 46, 48 размеров, не распечатанный блок жевательной резинки «Tutti – frutti», большая спортивная сумка «Adidas», синего цвета с «трилистником» белого цвета (самопал, куплена на Черёмушкинском рынке). Ещё вчера, всё похищенное было поставлено на учёт в ЗИЦ ГУВД. Теперь надо было подготовить материал для возбуждения уголовного дела по ст. 146, ч. 2, УК РСФСР. Потом надо было завести оперативно – розыскное дело. Но, сначала, надо составить план оперативно-розыскных мероприятий по установлению лиц причастных к совершению данного преступления…

Стоп! Бандиты вошли в квартиру около 12.30. Ещё было светло. В деле есть объяснения двух старушек и пожилого пенсионера, которые в это время сидели на улице, на лавочке, прямо напротив подъезда Пискарёвых. Старушки разошлись по домам в час дня, мужик – в два часа дня. В это время из подъезда никто из незнакомых не выходил, тем более с вещами. Бандиты были в квартире минут десять, от силы – пятнадцать. А что, потом? Потом, они исчезли! Нет, так не бывает! – Шелестов оделся, закрыл кабинет и поехал в дом 83, корпус семь…

Совещание по факту совершения разбоя в отношении Анны Пискарёвой началось сразу после возвращения Антона.

Окинув смеющимся взглядом собравшихся оперов в своём кабинете, и смешно пошевелив кустистыми рыжими бровями, зампорозыску Русиков, взял официальный тон:

– По факту разбоя, нашим следственным отделом возбуждено уголовное дело.

Дело ведет старший следователь Герман Кулаченков, – шеф почесал нос, пряча улыбку. Некоторые опера заулыбались. Шелестов слышал о нём, как о человеке решительном и порядочном. Кроме того, он десять лет проработал земельным опером во втором отделении милиции. Поэтому, иногда, когда требовались решительные действия, он мог и дверь в квартиру вынести, и провести задержание преступника в одиночку, да и в хорошей компании выпить немерено.

Любимой поговоркой его была: «Не бывает не раскрытых преступлений, бывают не внимательные сыщики». Калинов уже позвонил Русикову, и потребовал немедленных результатов.

Раскрыть этот разбой «по – горячим» следам представлялось весьма затруднительным, так что, придется раскрывать силами отделения. Была еще надежда на некую помощь ОУР, но основную работу предстояло совершить самим. Очевидно, что эту мысль зампорозыску и постарался довести до подчиненных. Шелестов тяжело вздохнул.

– Подведем итоги, – стал закруглять разговор Русиков. – Версий много, поэтому

будем копать по связям семьи Пискарёвых. Первая связь – родители, вторая – дочери, третья – всё остальное, на усмотрение Шелестова, в пределах его воображения. Итак, Пискарёвы – родители! Чумаков и Маркин. Дочери – конечно, Шишкин, и Шур. Малышев и Парнов – ранее судимые, нашего района по ст. 145—146 УК. Шелестов – на месте, собирает материал, и пишет план оперативно-розыскных мероприятий. Всем обратить внимание на друзей и знакомых, кто бывал в квартире. Думаю, что есть интерес обратить внимание на связи дочерей в институте. Народу там учиться много, народ – разный. И, – повышая голос, так как все немедленно начали разговаривать, закончил совещание. – Если всем, всё ясно, вопросов нет, за работу! Прошу остаться Павловского и Волченкова.

– Волченкова нет, он после суток! – подал голос Шур.

– Ладно, Сергей Булкин, останься!

– Есть!

Резво шагая к себе в кабинет, Антон углубился в раздумья. Но мысли его

были не о том, как лучше взяться за порученное направление, а о том, куда могли деться бандиты, если из подъезда они не выходили. Дойдя до кабинета, и усевшись за свой стол, Шелестов, ещё немного помучился с этим вопросом, и неожиданно задал себе ещё один:

– А если пистолет, похожий на «ТТ» существует, и он настоящий?

Девчонка ведь уверенно ткнула пальцем в него, когда Борька Гудков притащил альбом с фотографиями и рисунками стрелкового вооружения Красной Армии в период с 1917 – 1945 года.

Антон поднял трубку красного телефона внутренней связи.

– Слушаю, Шуликов! – раздался вальяжный голос начальника паспортного стола отделения.

– Михаил Васильевич, Шелестов!

– А, привет! Чего хотел – то?

– Квартиры номера с 741 по 744, корпус семь, дом 83 по Ленинскому проспекту. Карточки с фотографиями всех прописанных срочно нужны.

– Сделаем! Когда надо?

– Как всегда, вчера!

Квартира 741 представляла собой трёхкомнатную просторную квартиру, в которой было прописаны три человека:

– Рожков Михаил Андреевич, 25.12.26 года рождения, ур. г. Салехарда.

– Рожкова Марина Михайловна, 12.01.49 г.р, ур. г. Пензы.

– Рожкова Юлия Фёдоровна, 30.09.69 г.р., ур. г. Москвы.

Шелестов разложил веером фото этих жильцов на столе. Потом поднял фото пожилого мужчины, и посмотрел на него более внимательно. Положил фото и достал его объяснение. Опрашивал его Андрей Шишкин. Правильные вопросы, правильные ответы, ничего лишнего. Антон положил объяснение на стол. Снова взял фото. На него смотрел пожилой мужчина, с коротким ежиком седых волос. Нос картошкой, на переносице короткий белый шрам, впалые щёки. Глаза ничего не выражали, в уголках глаз целая путина морщин. Волевой подбородок с легкомысленной ямочкой. Лоб тоже весь в морщинах. У Шелестова сложилось впечатление, что он смотрит в пустоту. Он бросил фото на стол.

– Ладно! Заброшу пока справки на него по судимости, а там посмотрим. А сейчас – связи дочерей. Это важно.

Неделя интенсивной работы по разбою ничего не дали. Раздувшаяся папка всевозможных справок, объяснений, протоколов еле помещалась в сейф. Все опера, входившие в оперативную группу по раскрытию этого разбоя, работали на износ.

Дагаев.

Лёгкий стук в дверь заставил Шелестова поднять голову.

– Да! Что ещё?

В полуоткрытую дверь просунулась кудрявая голова Андрея