Он открыл глаза, моргнул и ошеломленно уставился на потолочные балки. В чулане, где он спал последние несколько недель, по дереву текла зеленоватая вода, воняло заплесневелой шерстью и капустой. Здесь же пахло свежим постельным бельем, раздавался треск огня в камине. Чарли поднял голову.

– О, ты жив!

Рядом с его кроватью сидела женщина. Когда он зашевелилися, она поднялась.

– Как дела? – спросила она по-английски.

Он растерянно моргнул.

– Где я?

– Вы не помните? – Чарли покачал головой. Женщина, которая сейчас склонилась над ним и прощупывала пульс, была поразительно красива, но ее акцент был настолько отталкивающим, что Чарли она сразу перестала нравиться. – Честно говоря, я не удивлена, у вас были галлюцинации из-за лихорадки. Когда Йо привез вас, вы лишь невнятно бормотали что-то. Потребовалось три человека, чтобы занести вас сюда. У вас запущенная пневмония, не говоря уже о синяках и ушибах.

– Йо? – Чарли больше ничего не понимал.

Она кивнула.

– Ваше состояние было настолько ужасным, что он не знал, куда обратиться.

Внезапно Чарли рывком сел и заикаясь спросил:

– Но как?

Женщина осторожно подтолкнула его обратно в постель.

– Пожалуйста, не вставайте, вам нужно успокоиться.

– Кто ты вообще такая?

– Эмма Уилсон, – спокойно ответила она.

– Вы – врач! – Чарли вдруг понял, кого он видит перед собой. – И какого черта я здесь, в вашей квартире?

Эмма расхохоталась.

– Это не моя квартира. Вы в Женском доме, я здесь работаю. К счастью, чердак у нас оставался свободным.

– Но зачем? – спросил Чарли, совершенно сбитый с толку.

– Чтобы вы выздоровели, конечно, – ответила суровым тоном Эмма. – И, как врач, я могу вам гарантировать, что если вы не станете вести себя более осмотрительно, то долго не протянете.

– Ерунда! – резко возразил Чарли и попытался подняться. Итак, он познакомился с лучшей подругой Лили – женщиной-врачом. Младший брат Йо умер после ее вмешательства. Лучше уж умереть, чем обратиться к ней за помощью.

– Я же велела вам лежать.

– А я говорю, что хочу встать.

И с чего она решила, что может отдавать приказы Чарли? Эмма попыталась удержать его, но он грубо оттолкнул ее в сторону. Хватило его на пару шагов, после этого голова закружилась, к горлу поднялась волна тошноты. Чарли упал на колени, и она бросилась к нему, подставив ведро.

– В следующий раз просто послушайте меня, – сердито сказала она, и он нехотя кивнул. Уложив Чарли в постель, словно ребенка, Эмма вытерла ему лицо и вышла. Вернулась она с кружкой.

– Выпейте.

Чарли покачал головой, но она бесцеремонно зажала ему нос и, когда он приоткрыл рот, напоила горькой жидкостью. Чарли отплевывался и давился, но Эмма не отпускала его челюсть, пока он все не проглотил. Стоило ей разжать руки, как он закашлялся.

– Что ты делаешь?! – рявкнул он, но Эмма и глазом не повела.

– Вы должны принимать лекарства.

На щеках от злости заходили желваки – ну что за проклятая женщина?! Но, к сожалению, его тело окутывала невообразимая слабость.

В следующий раз он проснулся в одиночестве. На улице уже было светло. Чарли прислушался к себе и понял, что в его теле болела каждая косточка. Застонав от боли, он попытался пошевелиться, но не смог. Как вообще он умудрился уснуть? Казалось, он горел заживо…

Стоило ему закрыть глаза, как он вспомнил тюремную камеру. Тогда, три года назад, они пришли ночью. В коридоре словно наяву звякнул ключ, и Чарли с головой захлестнула паника. Он прекрасно знал, почему явились за ним. Они ни за что не позволили бы убийце, да еще и ирландцу, выйти сухим из воды.

Чарли никогда не сможет рассказать об этом Йо. Никому и никогда. Но случившееся будет преследовать его до конца его дней. Физическая боль была терпимой, но прямо сейчас Чарли ощущал желание забыться, погрузиться в сладкое небытие опиумной дымки. Он поднялся и с трудом оделся. Вынести эту жизнь он мог лишь с помощью забытья. Именно этим он и собирался заняться. Никто и ничто не могли ему помешать.

Спустя семь дней Чарли пришел в себя в той же самой кровати на чердаке. Надо головой были знакомые потолочные балки, и Чарли в недоумении уставился на них. Он не мог вспомнить, как очутился тут. Последнюю неделю он провел в подвале, окутанном голубоватым дымом. Несмотря на курение опиума, он чувствовал себя одиноким и никчемным. Сквозь слуховое окно был виден клочок темного неба, в доме стояла мертвая тишина.

Во рту было сухо. Рядом с кроватью стояла кружка воды, а не тарелке лежали кусочек хлеба с ветчиной. Одного вида еды было достаточно, чтобы Чарли затошнило. Он бросился к ведру, стоявшему в углу комнаты. Его стошнило желчью и желудочным соком, судя по всему, он давно ничего не ел. Опустившись на пол, рядом с ведром, Чарли ждал, пока ему полегчает, но этого не произошло. Становилось лишь хуже.

«Я больше не могу, – подумал он. – Зачем все это?»

Внезапно, Чарли понял, что он не знает ответа на этот вопрос. Решение оказалось настолько простым, что это было даже странно.

Он подполз к своему сапогу и достал нож из-за голенища. Ощущая умиротворяющее спокойствие, Чарли сделал глубокий прямой надрез на запястьи. Боли не было, порез немного жгло, но Чарли прежде и подумать не мог, что лишить себя жизни – так безболезненно и просто. С восторгом он ждал, когда, наконец, перестанет чувствовать что-либо, неважно, боль или печаль.

– Детская забава, – пробормотал он и сделал второй надрез.

Кровь вместе с жизнью толчками вытекала из него, но перед глазами Чарли стояло лицо Клэр. Он ясно видел ее теплую улыбку.

«Как же хорошо», – подумал он и закрыл глаза.

Лили проснулась от спазмов в животе.

«Какое счастье», – подумала она, глядя на балдахин кровати. Вставать она не торопилась, прислушиваясь к звукам дома и наслаждаясь одиночеством. Мысль о беременности повергала ее в ужас, а с момента свадьбы с Генри каждые новые месячные были подарком небес.

В комнату вошла Мэри, чтобы помочь ей одеться. Лили попросила достать бинты и прилагающийся к ним менструальный пояс.

– Какая жалость! – печально воскликнула Мэри. – Вы выглядели такой румяной последние несколько дней, что я подумала, возможно, появилась надежда!

– К сожалению, нет, – с улыбкой ответила Лили и поймала на себе недоуменный взгляд. Вряд ли ее довольный тон вязался со словами.

Мэри шмыгнула носом, роясь в шкафу.

– В самом деле, миссис фон Каппельн, вы уверены, что эта новая мода не опасна? Мне не составит труда сшить вам новые панталоны от кровотечения.