у Лили берется смелость, чтобы говорить с ним на равных? Как она стала такой сильной?»

Глава 2

Он понял, что время пришло, еще до того, как вошел в дом. Мучительный кашель Альмы разносился до самого двора.

Йо поднял кулак, чтобы постучать, и на мгновение замер, прикрыл глаза. Стоял теплый вечер, солнце едва прикоснулось к линии горизонта, и даже здесь на мрачном, грязном дворе он слышал пение черного дрозда. В воздухе пахло весной. Йо чувствовал себя бесконечно уставшим, вымотанным до изнеможения. Казалось усталость поедает его изнутри. Теперь еще и это. Раздался новый приступ кашля, и ему захотелось развернуться и уйти прочь.

Пересилив себя, он постучал и вошел. В комнате было темно, глазам пришлось привыкать к полумраку. Мари и Хайн сидели за столом, при свете единственной свечи. Мари держала перед собой одну из старых книг Лили, а Хайн толкал взад-вперед маленький паровозик. Они выглядели изможденными. Было ясно, что они изо всех сил старались не обращать внимания на хрипы и кашель, доносившиеся из темного угла комнаты. Окно было открыто, как он и велел. Альма лежала на кровати, отвернувшись лицом к стене, как и в прошлый его визит. Йо знал, что она хотела избавить детей от этого зрелища. Взгляд упал на ящик для хранения белья, стоявший на полу, рядом с печкой. Последние несколько недель дети спали в нем.

Он кивнул им. выдавив улыбку. Похоже, сегодня их не мог порадовать даже приход Йо. Что ж, по крайней мере, в очаге горел огонь. Немногим ранее, Йо заплатил соседке, чтобы она позаботилась о самом необходимом, и она честно выполняла работу. Мари и Хайн помогали, чем могли, но были еще слишком малы, чтобы вести домашнее хозяйство в одиночку. В кастрюльке исходило паром рагу, по комнате распространялся приятный аромат.

– Ну как, вы двое? Фрау Вермут приготовила для вас еду? – тихо спросил он и ласково потрепал Хайна по затылку, коротко погладив Мари по волосам.

– Нет, это была я, – робко ответила девочка писклявым голосом. – Фрау Вермут говорит, что не хочет найти здесь свою смерть.

Йо недовольно поморщился.

– Ты сама это приготовила? – спросил он, и она кивнула. – Пахнет очень вкусно!

– Мама любит рагу, но говорит, что не голодна. – Темные глаза казались огромными на исхудавшем личике Мари.

«Господи, она знает», – подумал Йо и почувствовал озноб. Он подошел к Альме и сел на край кровати, осторожно потянул ее за руку, заставляя повернуться. Увидев ее лицо, Йо вздрогнул, но вспомнив о детях постарался улыбнуться.

– Альма, ты меня слышишь? – спросил он, осторожно встряхивая ее. Она издала несколько булькающих звуков. Внезапно ее охватил приступ кашля. Звуки, вырывавшиеся из ее легких, казались такими мучительными, что у Йо сжалось горло. Она едва могла дышать.

Стена рядом с лицом Альмы была забрызгана кровью. В нос ударил жуткий смрад, и лишь сейчас Йо осознал, что простыня пропитана кровавым поносом. Он рывком поднялся.

– Дети, сейчас вам нужно поесть, и я отведу вас к своей матери, – твердо сказал он. Сердце колотилось так быстро, что казалось, вот-вот выпрыгнет из груди. – Мне нужно вызвать врача для Альмы, ей необходимо немного отдохнуть. Соберите вещи, я попрошу соседку остаться с ней.

Глаза детей блестели от слез, даже маленький Хайн понял, что это значит. Несмотря на слезы, они сделали так, как велел Йо. Поставив перед ними две тарелки с рагу, тот направился к соседке.

Уже полчаса спустя он стоял перед дверями своей матери. Увидев двух заплаканных малышей, та изумленно уставилась на него. В руке она сжимала ложку, кухонное полотенце было переброшено через плечо, волосы выбились из пучка.

– Мама, позаботься о них, пожалуйста, – сказал Йо. – Это Мари и Хайн, дети Альмы. А мне нужно вернуться.

По его многозначительному взгляду она поняла, что это значит, и глаза ее наполнились жалостью.

– О, ну конечно! – Она опустилась на колени и, улыбаясь, протянула руки к детям. – Входите, мы скоро будем ужинать, вы, наверное, тоже проголодались?

Благодарный за то, что он, как и всегда, мог положиться на свою мать, Йо развернулся на каблуках и побрел обратно по темным переулкам.

Врач, в дверь которого он вскоре постучал, отказался сопровождать его.

– Она умирает, я больше ничего не могу сделать, – сказал он. – Я уже говорил вам это на днях. Я дам вам успокоительное, но в том состоянии, которое вы описали, конец не заставит себя ждать.

Полный ярости и отчаяния, Йо снова вышел на улицу. Он раздумывал, не позвать ли Эмму, но и она сказала, что лекарства нет. Скорее всего, Альма умерла бы, пока он привез Эмму, и поэтому Йо вернулся в маленькую квартиру один.

Агония Альмы длилась всю ночь, и лишь под утро она обрела покой. Йо сидел у кровати Альмы, дрожа всем телом. Он выглянул в маленькое окно, услышав трель черного дрозда, который приветствовал новый день где-то на коньке крыши, а неподалеку лежала мертвая истощенная женщина. В ней не осталось ничего от той Альмы, которую он когда-то знал. Это была жестокая, унизительная смерть. Альма больше не узнавала Йо, лишь хрипло звала маму в перерывах между приступами кашля.

Собравшись с силами, он накрыл лицо Альмы одеялом. Альма была верующей женщиной, и, наверное, стоило помолиться или сказать что-то подобающее, но в голове Йо не было мыслей. Он лишь молча попрощался по-своему.

Взгляд его упал на темное проржавевшее зеркало рядом со входной дверью. Лицо было бледным, щеки запали, глаза горели безумием. В ужасе он понял, что вся его рубашка покрыта брызгами крови.

Мать еще не ложилась, несмотря на ранний час, когда Йо вернулся. Под ее глазами залегли темные тени, но она все равно ждала его. Выражение ужаса застыло на ее лице, когда она разглядела его рубашку.

До чего же приятно было хоть на мгновение сбросить с себя ответственность! Йо позволил матери завести его в дом, усадить за стол и стащить окровавленную рубашку. Он наблюдал, как она суетливо бегает по кухне, готовя кофе и кашу. Рубашка уже кипятилась в воде, чтобы убить инфекцию. Йо же молча сидел за столом, вдыхая запах кофе, не ощущая ничего, кроме всепоглощающей усталости. Он слышал приглушенный плач Хайна и Мари, но слезы не вызывали никаких эмоций. Время от времени он вставал и заглядывал в кастрюлю с бурлящим кипятком, вода в ней уже окрасилась в красный из-за крови Альмы.

Он умер. Чарли был уверен, что он должен быть мертв. Но