и там я рассказывать ничего не стал, вновь потребовал объяснений:

— Что за фокусы ещё? Ты всерьёз из города бежать собрался и Рыжулю с собой берёшь?

Меня всего так и распирало от возмущения и раздражения, от Луки это не укрылось, он хмуро глянул в ответ, провёл кончиком языка по рубцу на верхней губе и сказал:

— Если завтра пролетим, нам с Рыжулей ничего другого и не останется. Иначе её в «Хромую кобылу» отправят, а меня Бажен с потрохами сожрёт. Он ту сотню целковых уже своей считает!

— А я? Меня почему не позвал?

— А на кой? — удивился Лука, скрестив на груди мускулистые руки. — Ты старшим останешься. Договорились же!

— Не-а! — мотнул я головой. — Я с вами! Хват пусть старшим остаётся!

— Сам же меня спроваживал!

— Злой на тебя был, вот и спроваживал. Я с вами!

— Да ты чего разошёлся, Серый? Никто никуда ещё не уезжает! Я просто не хочу всё на одну карту ставить. Вот сорвём завтра куш, и я на Пристань переберусь, а ты старшим здесь станешь.

— Нет! — отмахнулся я. — Так и так уходить пора. Мы оба Гнилой дом переросли.

Лука лишь хмыкнул.

— Как знаешь.

— Лука! Я с вами! Точка!

Старший отмахнулся.

— Скажи лучше, что за история с Кабаном! Мне надо начинать волноваться?

Я запираться не стал и рассказал о недавней стычке без особых подробностей, но и ни о чём важном не умолчав.

— О-хо-хо! Теперь тебе только и остаётся, что в каталы к Бажену идти, — сочувственно протянул Лука. — Везёт тебе, Серый, как утопленнику!

— Поглядим, — ушёл я от прямого ответа. — Скажи лучше: лодку раздобыл?

— Раздобыл, — подтвердил Лука.

— И какой план?

Ответом стало неопределённое пожатие плечами.

— Колись! — потребовал я. — Так и так я в деле!

Лука поглядел с нескрываемым сомнением, но всё же поделился своей задумкой:

— Как стемнеет, поплывём с Хватом на тот берег. Попробуем лодку под землю загнать. Если получится, привяжем её там и завтра по реке уйдём. А дальше уже как карта ляжет.

Я кивнул.

— Хорошо. Может, с вами сплаваю, если вернуться успею.

— А ты куда?

— О долге с монахами потолкую, — соврал я. — Не теряйте!

Мне бы, если всё решено уже, охотника на воров куда подальше послать, да нельзя. А ну как завтра всё выгорит и Лука с Баженом честь по чести рассчитается? Эдак я у разбитого корыта останусь!

На встречу с Гораном Осьмым я пришёл потным и с гудящей от боли головой. Было нечем дышать, сильно парило, а на горизонте клубились тёмные облачка, откуда-то издалека доносились приглушённые раскаты грома. На город надвигалась гроза, и меньше всего хотелось оказаться застигнутым непогодой в Яме — если всерьёз ливанёт, там и утонуть недолго!

Охотник на воров уже отирался на углу, при моём появлении он скривился.

— Ну наконец-то!

— Шесть часов ещё не отбивали! — возразил я.

Горан отмахнулся.

— Не важно! — Он огляделся по сторонам и спросил: — О Пыжике что узнал?

— Пока ничего, — сознался я, перехватил злой взгляд водянисто-синих глаз и поспешил оправдаться: — У нас в чужие дела лезть не принято! Приходится осторожненько знакомых расспрашивать, а это дело не быстрое. Но могу Пыжиком заняться, а Простака на потом оставим.

— Не паясничай! — рыкнул охотник на воров и потребовал: — Слушай и запоминай!

Уж не знаю, кто чего ему нашептал, но на сей раз мне втолковывали, куда именно стоит наведаться в первую очередь, никак не менее получаса. Вплоть до того дошло, что Горан потребовал зазубрить имена десятка содержателей притонов, а заодно назвал пару кличек тамошних заправил, на которых я мог в случае чего сослаться.

Под конец я не выдержал и зло буркнул:

— А сразу так подготовиться нельзя было?

Синие глаза охотника на воров аж посветлели от злости.

— Издеваешься⁈ — прошипел он и пребольно ткнул меня пальцем в грудь. — Раньше мы искали иголку в стогу сена! Теперь, если тебе не навешали лапши на уши, можем ограничиться несколькими улицами, но и так мне пришлось раскошелиться, чтобы разузнать о тех местах хоть что-нибудь мало-мальски полезное! К тому же любые расспросы такого рода сродни кругам на воде: ты кидаешь крошки осведомителям, а заметить их суету могут и другие!

— Вот-вот! — поддакнул я. — Об этом я и толковал! Нельзя с Пыжиком торопиться!

Горан Осьмой прищурился, явно примериваясь, как бы половчее отвесить мне леща, и я его терпение испытывать не стал. Шустро отступил и спросил:

— Здесь ждать будете?

Охотник за головами кивнул, подошёл к каменному ограждению набережной и уставился с высоты пары человеческих ростов на бегущую по воде рябь. Что его там заинтересовало — ума не приложу. Волны, мусор, утки. Ладно бы хоть паровая баржа вверх по течению шла, но нет же — никого и ничего.

Глазеть на реку я не стал, подвернул рукава и штанины, сдвинул набекрень картуз и зашагал по переулку. Надо сказать, сегодня я чувствовал себя куда уверенней прежнего, да оно и немудрено: если способен на правильных людей сослаться, к тебе и отношение сразу совсем другое. Ещё б только на давешних шустриков не нарваться. Им-то имена без надобности, им пять целковых вынь да положь!

Парило так, что было буквально нечем дышать, а влажная одежда липла к телу. И — ни ветерка. Смердело в Яме сегодня даже сильнее обычного. Солнце только-только начинало клониться к закату, до вечерних сумерек было ещё далеко, но обитатели Ямы уже понемногу выбирались на улицы. Сегодня они через одного с опаской поглядывали на небо, а некоторые домовладельцы даже подряжали малолетних оборванцев расчистить от гор мусора сточные канавы.

Я дошёл до «Ржавого якоря» и уже там свернул с Широкой. Поплутал немного по узеньким проходам, сориентировался на местности и взялся высматривать описанные Гораном дома. Ещё даже внимательней поглядывал на тамошних обитателей и загодя нырял в узенькие переулочки и глухие подворотни при малейшем подозрении, что могу наткнуться на давешних босяков. От малышни на сей раз тоже старался держаться подальше, благо эти улицы вчера не обходил и свои фокусы тут ещё никому не показывал. В итоге больше впустую нарезал круги, нежели толковал с домовладельцами, но зато и обошлось без ножа под