«Дорогая мамочка!

Я очень волнуюсь за тебя. Пожалуйста, когда объявишься, встреться со мной. Минос ушел из моей жизни навсегда. Приходи ко мне во дворец и не бойся, я очень жду тебя!

Целую, твоя Бенну».

Марина внимательно осмотрела письмо. В правом углу стояла маленькая, едва заметная точка. Значит, не подделка. Слава богу, с Бенну все в порядке! От волнения сердце выпрыгивало из груди, но она взяла себя в руки и присела на кровать. Все, она уже дома, надо непременно узнать, что с Машенькой, жива ли она? Марина закрыла глаза, успокоилась, и перед ней возникла знакомая комната. «Что же это такое? Они все время держат ее в этой комнате! А, понятно: сейчас уже очень поздно, девочка должна спать».

И действительно, Машенька спала. Ее вид поразил Марину. «Как же так? Я не видела ее всего два дня! Что с ней произошло?»

Свечи убрали, только слабый ночник освещал комнату, поэтому Марине удалось рассмотреть лицо дочери. Она очень похудела, огромные черные круги пролегли под глазами. «Они что, били ее?! Издевались?!» Марине было видно только лицо дочери, но тоненькое одеяльце безошибочно повторяло контуры тела девочки. «Господи, за два дня упитанная девочка превратилась в скелет!»

Марина вернулась в комнату, встала с кровати и, пошатываясь, подошла к двери. Приоткрыла ее, выглянула в коридор. В доме было тихо, в каминном зале горел свет. Она осторожно прошла к своей спальне, заглянула туда — никого. Дальше спальня Дашеньки. Марина открыла дверь и вошла. Девочка спала на своей кровати, широко раскинув ручки. Одеяло валялось на полу. Марина посмотрела на Дашу, сердце защемило от жалости: та еще больше похудела, болезненный румянец окрасил щечки. Марина в тревоге пощупала лоб, температуры не было. Она подобрала одеяло, укрыла девочку и, осторожно прикрыв дверь, вышла из комнаты.

Следующая комната Насти. Марина увидела полоску слабого света, которая выбивалась из-под двери. Значит, девочка не спит. Она осторожно открыла дверь. Сначала Настя испугалась, но потом узнала Марину, вскочила с кровати и повисла на ней.

— Мамочка! Любимая моя, я знала, знала, что ты вернешься! — она заплакала.

Прижимая к себе дочку, Марина проговорила:

— Давай сядем, Настенька, мне тяжело стоять. Ну что со мной могло случиться?

Девочка удивленно посмотрела на Марину.

— Мам, как что? Ведь тебя не было четыре месяца! Столько всего произошло!

— Четыре… месяца?! — Марина с изумлением посмотрела на Настю.

«Неужели Ангел ошибся? Я должна была вернуться в свое время. Получается, у меня выпало из жизни четыре месяца?!» Марина медленно села на кровать, вдруг разболелась голова, потирая виски, она спросила:

— Настенька, что произошло?

— Во-первых, бабушка умерла.

— Что?! Нет, не может быть! Ведь последнее время она совсем не болела! Когда это случилось?!

— Когда ты пропала, она переселилась к нам. Ругала тебя, говорила папе, что ты загуляла. Они с папой все время ссорились. Она жила в Машиной комнате, повесила дурацкие плакаты с голыми женщинами и папе показывала. Хотела его с кем-то познакомить. У нее явно что-то с головой произошло. По Машеньке плакала, хотела ее похоронить, но папа не дал, сказал, что чувствует, Маша жива и ты тоже. Ох, сколько мы натерпелись! А потом у бабушки случился сердечный приступ. Она в твоем кабинете была. Ей привиделся какой-то мужчина — он будто из зеркала вышел. Она от ужаса потеряла сознание, а к вечеру умерла в больнице от инфаркта.

— А как же папа? — спросила растерянно Марина.

— Да ты сама увидишь. На работу не ходит, каждый вечер готовит ужин, зажигает свечи и ждет тебя. Фима к нему каждый день приезжает, чтобы он документы подписал, пробует с ним разговаривать, но не получается. Папа ему говорит: «К чему все, Фим? Если она не вернется, как мы будем жить?» Фима качает головой и уезжает.

— А почему он с ним не поговорил по-мужски?

— Да ты что, не слышишь меня? Я же рассказываю: еще как говорил, по-всякому говорил. Но папка никого не слушает. Я сама с ним разговаривать пыталась, и дедушка, и твой папа. Единственный, кто помог, — баба Алла. Она позвонила и сказала, что ты жива и обязательно вернешься. Вот он и ждет.

— А Дашенька? — спросила тревожно Марина. — Она очень плохо выглядит.

— Опять молчит и практически не ест. Мы ее в сад не водим, она дома сидит с папкой. Знаешь, как страшно на них обоих смотреть? Папка, конечно, и кушать нам готовит, и в магазин ездит, но он стал очень странным, все время молчит. — Настя прижалась к Марине. — Мамочка, я так счастлива, что ты вернулась!

— Я тоже, Настенька, — Марина поцеловала дочку. — Обещаю, такое больше не повторится: ни ты, ни папа, ни Даша не будете больше страдать. И Машеньку мы вернем. Пройдет немного времени, и родится Виктор. Теперь все будет по-другому!

— Мам, — девочка в тревоге смотрела на Марину, — а разве это Виктор?

— Что? — растерялась Марина. — А кто же?

— Мама, — начала девочка осторожно, — детей ведь девять месяцев носят, да?

— Правильно. А почему ты спрашиваешь?

— Сейчас апрель. Ты перехаживаешь уже полтора месяца. Должна была родить в середине февраля, а сейчас конец апреля. Мама, где ты была? Ты ничего не помнишь?

— Дочка, я все тебе объясню позже. Самой надо разобраться. Ты сейчас ложись спать. Пока поверь мне на слово: я ношу твоего братика, и он от папы, вот и все, что я могу сказать тебе.

— Ладно, мамочка, мне все равно. Главное, ты дома.

— Да, родная.

— Мама, и все будет как прежде? — в словах девочки слышалась надежда.

— Не волнуйся, — Марина поцеловала девочку, — теперь все будет гораздо лучше.

Марина вышла из комнаты дочери и отправилась к мужу.

Сережа сидел на диване перед накрытым столом. Единственная свеча на столе бросала на его лицо причудливые тени. Он пристально смотрел на огонь. Голубые глаза сейчас стали почти серыми, в них отражалась боль… Сердце Марины сжалось от любви и нежности. Таким она еще не видела супруга. Комок подступил к горлу. Она зажмурилась и шумно вздохнула. И в ту же секунду оказалась в объятиях мужа. Он схватил ее на руки и закружил по комнате. Марина вдыхала его запах, замирая от счастья. Муж осторожно опустил ее на диван и сел рядом. Оба молчали. Первым молчание нарушил Сережа:

— Я верил, что ты вернешься. Ждал тебя каждый день!

— Я так счастлива, Сереженька! Мне удалось спасти нашего сына. — Марина, чувствуя замешательство мужа, умоляюще посмотрела на него. — Сереженька, только не говори ничего. Пошли за мной. А, да, — Марина остановилась. — На улице холодно, давай оденемся!

Они вышли в прихожую. Марина быстро накинула пальто, обула сапожки. Сережа едва поспевал за ней. Марина схватила его за руку и потащила в кабинет. Сережа пытался слабо сопротивляться.