Девушка задумалась - что для него представить? Может, монолог Снегурочки из пьесы Островского, тот, что она исполняла ещё в школьном спектакло?

– Кругом меня все любят, все счастливы

И радостны; а я одна тоскую;

Завидно мне чужое счастье, мама,

Хочу любить, а слов любви не знаю...

Она так увлеклась, что стала говорить слова и за Весну, и за Снегурочку, а когда замолчала, услышала, что юноша повторяет как бы про себя:

– Пусть гибну я, любви одно мгновенье дороже мне годов тоски и слез... Как хорошо ты это сказала!

– Это сказал Островский, тот, кто пьесу написал.

Он поднес к губам манок. Никакой мелодии Катя не услышала, но через сгновение Егор опустил в её руку заветную ладанку.

– Бери свое сокровище. А насчет поцелуев... я пошутил. Если ты не хочешь...

Она обхватила руками его голову и запечатлела на губах самый страстный поцелуй, на который только была способна.

Когда враг колеблеься, никогда

не позволяй ему собраться с мыс

лями или с силами.

Бертрис Смолл

– Егор, а ты грамотный? - как бы между прочим спросила молодого колдуна Катя.

Тот её вопросу обиделся и нехотя буркнул:

– Гоамотный.

– Ты ходил в шклу?

– Никуда я не ходил. От нас не то, что до шоклы, до любого жилья - не меньше тридцати верст. Меня Аксинья учила.

– Она занималась с вами со всеми?

– Как же, заставишь этих лежебок! Остальные братья отказались. Даже её любимый Дементий. Прости, сказал, но у меня от твоих премудростей не то, что голова, волосы начинают болеть.

– И долго ты учился?

– Почитай, месяц.

– Месяц? - поразилась Катя. - Но чему можно научиться за месяц?

– Ежели учить колдовством, думаю, всему. Она мне в голову вкладывала словно некие клубочки с науками, я лишь должен был потянуть за ниточку, как в голове все укладывалась... Чему она не успела меня научить, так это красиво говорить. Вот и тебе объясняю, а у самого язык будто за зубы заплетается... Но и я так ей благодарен, если бы не она, я бы темный был, как Степан.

– Но Степанида-то его все равно любит. Или нет?

– Ясное дело, любит. Дуракам завсегда счастье.

Это прозвучало у него так грустно, что Катя растерялась. Она не подозревала, а если точнее, не задумывалась о серьезности его чувств. И не именно к ней, а вообще к жизни. Она сказала ему, скорее провоцируя:

– Но ведь у тебя, вроде, тоже... невеста есть.

– Невеста... без места! Не в упрек тебе, Катря, но что это за невеста, которая спит и видит, как бы ей от жениха удрать.

Она разозлилась.

– Не знаю, как у вас, а у нас говорят: насильно мил не будешь. Дали нам возможность выбирать из вас пятерых и решили, что это и есть свобода? А если я не хочу выходить замуж ни за кого из вас?

– Зачем же тогда целовала? Егорушкой называла?

– Военная хитрость.

– Я бы сказал по-другому.

– Я бы! Ты бы! Что твои братья говорили: скажите спасибо, что сетью ловили, Егор бы капкан поставил.

– Да я же шутил! - закричал Егор. - Кто виноват, что они шуток не понимают! Говорю:"А, может, капкан поставим:" Не поняли. "Ты что, капкан! Ноги изуродуешь, зачем нам жены хромые!"

Катя не выдержала и расхохоталась.

– Тебе смешно.

– Ну хорошо, не будем обвинять друг друга. Спрашиваешь, собиралась ли я отсюда бежать?. Скажу честно: собиралась. А ещё точнее, собираюсь и теперь. Наверное, это свинство, ведь если бы не ты... Нашел мою ладанку...

– Ты бы и сама это сумела. Просто ты из начинающих. Боишься во всю силу размахнуться. И я на первых порах боялся. А потом ничего, пообвык.

Пообвык. Может, и она пообвыкнет? Но зачем? Для того, чтобы быть актрисой, это вовсе не нужно. Или ей уже нравится заниматься магией?

– Полно, - она невольно подделалась под тон Егора, нет во мне никакой силы. Пойдем лучше, я тебе ладанку покажу, по-моему, ты это заслужил.

Он внимательно посмотрел на нее:

– Чего ж не поглядеть, раз показывают. Тебе для этого, небось, место поровнее нужно? Пойдем, покажу.

Он повел её по какой-то тропинке, которую она здесь, возле избы, и не видела. То ли Егор нарочно оставил эту тропинку для себя, чтобы ходить по ней тайком от всех, то ли нехитрым колдовством отводил для неё один из временных коридоров.

Пока они шли, опять наступила ночь. То есть, в этих местах она вообще наступала быстро, а теперь, как писали в книгах, на землю пала мгла. Вдруг и сразу. Шедшая за Егором Катя едва не наступила ему на пятки. От неожиданности.

Через несколько мгновений кусты по обе стороны от тропинки расступились, а Егор, покосившись на девушку, подбросил в воздух небольшой огненный шарик, который и осветил все вокруг.

– И долго он будет так висеть? - ехидно спросила Катя: Егор все время демонстрировал ей свое превосходство, а кому понравится терпеть такое от сверстника, даже если его считают лучшим колдуном в округе.

Егор, правда, на её подкол не повелся. Только пожал плечами.

– Сколько надо, столько и провисит.

– Тогда можно не торопиться. А то мне коечто смастерить надо.

– Мне отвернуться? - теперь уже он подкалывал её.

– Можешь смотреть. Это будет обыкновенная волшебная палочка, - вроде бы равнодушно сказала она.

Попросила у Егора нож и, сломав прутик с ближайшего куста, стала остругивать его, хотя могла вполне обойтись неоструганным. Он больше не ехидничал, не подкалывал её, и Катя вдуруг подумала, что, наверное, из него получится хороший муж, поскольку он выдержан и вовсе не злопамятен...

Она опять упустила момент и не поставила вовремя защиту на свои мысли, потому что он с чувством произнес:

– Спасибо, что так хорошо обо мне думаешь.

Катя смутилась и поторопилась коснуться палочкой деревянного талисмана. Она с бьющимя сердцем наблюдала, как растет на глазах дом. Егор ничему не удивился, лишь заметил:

– Ладный домишко!

Катя волнуясь ступила на порог. Все ли цело внутри, ведь она побывала в стольких переделках! А если это навредило Антипу?

Но в горнице ничего не изменилось. Стол посреди комнаты, так и стоял накрытый кружевной скатертью. Нигде не ощущалось следов запустения, не висели клочья паутины по углам, не лежала толстым слоем пыль. Казалось, что хозяева постоянно жили здесь и лишь ненадолго вышли.