Новогардиец прижался к нему.

– Не буду, – поклялся он.

Он мог остаться здесь, облокотившись о Джуда и купаясь в облегчении, что наконец поделился с ним секретом, что его самые ужасные страхи растворяются пред лицом веры Джуда в них обоих.

Но раздавшиеся за их спиной крики вырвали их из этого мгновения покоя.

Джуд вскочил на ноги и помчался к лагерю, а Антон поспешил за ним. Он видел, что впереди Беру съежилась в пепле костра с прошлой ночи, с земли вокруг нее поднимался дым. Эфира стояла впереди и кричала что-то Хассану, который стоял в паре шагов от нее, обняв Кхепри одной рукой. Гектор находился рядом с Беру, подняв руки и медленно приближаясь к ней, словно к испуганному животному.

– Что происходит? – серьезно спросил Джуд.

Хассан повернулся к нему и Антону.

– Она чуть не убила Кхепри, – ответил он со злой ноткой в голосе.

– Хассан, я в порядке, – попыталась заверить его Кхепри.

– Простите, – сказала Беру. В ее голосе звучала какая-то странная пустота. – Она напугала меня.

– И потому ты ее чуть не подожгла? – спросил Хассан.

– Это был несчастный случай, – запротестовала Эфира.

Хассан сердито глянул на нее:

– Она теряет контроль над богом. Это существо опасно! Мы не можем и дальше притворяться…

– Она не существо. Она моя сестра, – яростно заметила Эфира.

– Это не твоя сестра, и ты об этом знаешь, – ответил Хассан и посмотрел Гектору в глаза. – Вы оба знаете. И скрывали это от нас.

– Это правда? – спросил Джуд. Эфира и Гектор обменялись взглядами.

– Мы не… – начала было Эфира.

– Мы все знаем, что Беру сражается с богом, запертым внутри нее, – заметил Илья, появившись из своей палатки. – Не притворяйтесь, что это новости для вас, принц Хассан.

Беру прикрыла лицо руками.

– Сейчас стало намного хуже. Бог меняет меня. Я это чувствую. И не знаю… – Она резко вздохнула, крепко зажмурившись, будто готовилась к невидимому удару.

Гектор подошел поближе и нежно обнял ее за плечо.

Беру дернулась от его прикосновения.

– Не надо.

Она все еще прикрывала свое лицо, но Антон увидел боль на лице Гектора.

– Мы доберемся до пророков только через много дней, – сказал Илья. – Беру может и не продержаться так долго. Нужно подготовиться на тот случай, если бог возьмет верх.

– Как? – спросил удивленный Хассан. – Это существо разнесло целый город, словно игрушку. Оно может легко нас уничтожить.

Илья на это ничего не ответил.

Антон встретился взглядом с Джудом. Он знал, о чем тот думает: они рискуют даже больше, чем представляли. Они не просто поверили, что пророки могут им помочь, но что они вообще туда доберутся.

Джуд взял Антона за руку, успокаивая его, а потом посмотрел на остальных.

– Мы будем все время присматривать за ней, – решительно заявил он. – По очереди дежурить, как и охранять лагерь от свидетелей.

– А еще нужно связать ей руки, – добавил Илья.

– И чем же веревка помешает богу? – спросил Хассан.

– Илья прав, – внезапно произнесла Беру. Она выпрямилась и снова встала на ноги. – Пусть она и помешает богу лишь на секунду, но это лучше, чем ничего.

– Мне не нравится идея, что ты снова окажешься связанной, – призналась Эфира.

Беру покачала головой.

– Это единственный способ. Я не… – Она обвела их всех взглядом, и Антон практически видел борьбу в ее темных глазах. Девушка казалась измотанной, худой и бледной. – Не знаю, смогу ли я снова с ним справиться. А я не хочу причинять кому-то из вас вред. Пожалуйста.

Она вытянула вперед руки. Они дрожали.

Илья осторожно подошел с куском веревки от их палатки и обернул ее вокруг запястий Беру, крепко затянув.

– Вы все понимаете, что это не имеет значения, да? – спросил Хассан. – Если бог на самом деле возьмет верх, что нам делать?

В этот раз ответила Беру:

– Бежать.

* * *

Они шли на запад. Голые горы уступили место зеленым, отвесным утесам, изрезанным язычками моря.

Эхо пульса пророков, которое Антон уловил во время прорицания в кругу камней, становилось все громче и четче, чем ближе они к ним подходили. Но то же самое касалось и эши Лазароса и других свидетелей, шедших по их следу. Антон старательно выискивал их каждую ночь, и каждую ночь они оказывались ближе, чем предыдущей.

Все путники по очереди присматривали за Беру по паре часов в день. По большей части она сторонилась остальных и молчала. Когда наступил черед Антона, он не мог не вспомнить данное ей после спасения из цитадели обещание. Убить бога, чего бы это ни стоило.

На шестой день они наконец увидели его.

– Это… – произнес Хассан.

– Храм? – спросил Илья, заканчивая его мысль.

Здание походило на храм или, по крайней мере, его руины. Оно располагалось высоко на тонком скалистом хребте, нависавшем над широким кратером. Сотня осыпающихся арок вела к круглой ротонде вокруг остатков пяти монолитов.

– Они здесь? – спросила Кхепри.

Антон кивнул, и они двинулись дальше по узкой и отвесной каменной лестнице. Уже смеркалось, когда они наконец прошли под первой аркой. Закатное солнце висело над храмом, окрашивая его руины в красный.

Эша пророков взывала к Антону, как маяк, приведший его сюда, за сотни миль от начальной точки. Он позволил ей тянуть себя и повел товарищей через арки, пока они не добрались до каменного полумесяца, от которого широкие ступени вели к самому храму. Руины казались не на своем месте в этой отдаленной пустоши и не походили на храмы пророков в шести городах. Кто построил это место? И зачем?

– Эй? – поднимаясь по ступеням к воротам в виде полумесяца, позвал Антон. – Тут кто-то есть?

Ветер шумел в разрушающихся стенах, но никаких других звуков Антон не слышал.

– Эй? – позвал он уже громче. – Бехезда? Тарсеис? Назира? – Он сложил руки рупором у рта. – Тут кто-то есть?

Возможно, ему стоило позвать эшей, а не голосом. Мгновение Антон поколебался, но потом закрыл глаза и призвал Дар. Сейчас было легко направить его эхо через храм. Юноша почувствовал, как зов вернулся к нему, и пошел в руины вслед за ним, пока не добрался до круглой платформы, окруженной пятью каменными монолитами.

Эша пророков звенела вокруг него, отскакивая от камней.

И только потом Антон понял: эша пророков не отскакивала от монолитов. Она скрывалась внутри них.

Когда Антон и Странница искали их в кругу камней, он решил, что почувствовал ответ самих пророков. И это означало, что они живы. Но услышанный ими ответ исходил не от пророков.