* * *

Алла внимательно и придирчиво вглядывалась в свое отражение в большом, в полный рост зеркале. Купленный в бутике костюм и впрямь очень шел к ее темным волосам, а зеленые глаза приобрели удивительный оттенок морской волны. Но правильно ли будет так наряжаться? Мономах не ее бойфренд, и она пригласила его «в благодарность за помощь в расследовании» — не сочтет ли он себя обязанным проявить к ней дополнительные знаки внимания? Не оттолкнет ли это его? Алла вовсе не желала создать у Мономаха впечатление, что она добивается его благосклонности. Скорее всего, она вообще не во вкусе Мономаха! Судя по тому, что его любовницей была Алсу Кайсарова, так и есть, но ведь это не помешает им быть друзьями?

Алле нравилось общаться с Мономахом, нравилась легкая ирония, с которой он относился к жизни, и то, что он любил и защищал своих друзей и подчиненных. Ее восхищала его ответственность, неравнодушие и чуткость. Ей импонировала даже его прямота, порой граничащая с грубостью. Алла редко испытывала восхищение в отношении мужчин. Она считала их не то чтобы примитивными, но, во всяком случае, существами, устроенными гораздо проще, нежели женщины, и была, скорее, к ним снисходительна, как к детям. Мономах в ее снисходительности не нуждался, и, возможно, именно по этой причине Аллу так к нему тянуло. Тем не менее очевидно, что она если и нравится ему как человек, то абсолютно не привлекает как женщина. А посему к чему себя обманывать?

Алла решительно сняла костюм и повесила его в шкаф. Он смотрелся ярким, жизнерадостным пятном на фоне ставших привычными блеклых одежек. Она выбрала наименее мрачную бежевую блузку с мелким рисунком, вырез которой выгодно подчеркивал ее полную грудь, а свободный покрой скрывал лишний жирок на животе и бедрах. В пару к блузке Алла подобрала коричневые брюки и бежевые балетки. Вид получился милый и совсем не вызывающий — как будто она принимает у себя дома старого друга, для которого нет необходимости наряжаться. Кинув напоследок печальный взгляд на лавандовый костюм, Алла задвинула дверцу шкафа.

Мономах явился минута в минуту. Он не принес цветов, зато с порога протянул ей бутылку вина в бумажном пакете и корзинку с фруктами. Алла отметила про себя, что он не притащил торт — яд для человека, сидящего на диете, и непреодолимое искушение для такой сладкоежки, как она. Как предусмотрительно с его стороны!

— Отлично выглядите, — заметил он, оглядев ее с головы до ног. — Долой похоронные цвета!

Алле было приятно, что он заметил перемену. А еще она поздравила себя с тем, что сделала выбор в пользу непритязательного комплекта, отказавшись от слишком претенциозного костюма. Ничего, у нее еще появится шанс выгулять его — к примеру, сходить в театр с Мариной, подругой-адвокатом.

На ужин Алла приготовила индийский суп с тмином, куриные рулетики, рис с овощами и запеканку из трех видов капусты. Рецепты она получила от диетолога, постоянно пытавшейся доказать ей, что здоровая пища может быть вкусной. Во время трапезы разговаривали на отвлеченные темы. Мономах немного рассказал о сыне, который вечно пропадал на сборах и соревнованиях со своей командой по плаванию, а она поведала ему о том, как ей досталась квартира на Невском проспекте. Потом Алла, по просьбе гостя, поделилась информацией о результатах расследования и возможных подозреваемых. Больше других его заинтересовала младшая сестра колдуньи.

— А вы и впрямь считаете, что у нее есть какой-то особый дар, у этой Санжитмы? — поинтересовался он, отодвигая от себя почти чистую тарелку и откидываясь на широкую спинку стула.

— Даже не знаю, — осторожно ответила Алла. Она и сама для себя не решила, как относится к Санжитме. Младшая сестра Джамалии вызывала у нее симпатию, но вот обладала ли она магическими способностями? Кое-какие ее слова поставили Аллу в тупик, но это при желании можно объяснить. Во всяком случае, она пыталась себя в этом убедить.

— А вы бы поверили? — спросила она Мономаха.

— Знаете, я в жизни сталкивался с необъяснимыми вещами, — задумчиво ответил он, — но ни разу не встречал ни ведьм, ни колдунов. Допускаю, что они существуют, но пока не увижу своими глазами — не поверю. Честно признаюсь, я даже хотел бы!

— Почему?

— Наверное, во мне живет вера в чудо: некоторые мои коллеги делают такое, что не верить невозможно! Они ставят на ноги безнадежных людей, буквально поднимают из могилы… Хочется надеяться, что есть люди, творящие чудеса благодаря не профессиональным навыкам, а врожденным способностям.

— Как Гарри Поттер?

— Мне больше по душе Гендальф. Знаете, «Властелин колец» и все такое… Но ваша Джамалия, судя по всему, просто была талантливой мошенницей.

Пока Алла убирала со стола тарелки, подготавливая чаепитие, Мономах рассматривал комнату. На стенах висели несколько симпатичных пейзажей, явно авторских, хотя и определенно недорогих. Ни одной фотографии хозяйки он не заметил. На широком подоконнике лежали подушки, говорящие о том, что следователь Суркова любит проводить время у окна. Он бы и сам не отказался, будь у него такой вид — Невский проспект, оживленная, многолюдная улица, вечерами пылающая разноцветными огнями. Несмотря на то что до Нового года еще далеко, городские власти уже украсили фасады домов, деревья и фонари, и в сгустившихся сумерках все это сверкало и переливалось словно северное сияние. Подойдя к противоположной стене, Мономах принялся разглядывать белую доску, на которой, как он уже знал, Суркова чертила свои диаграммы, пытаясь разобраться в хитросплетениях преступлений. Сейчас на доске висели четыре фотографии молодых женщин, и пространство под каждой из них было испещрено записями, сделанными разноцветными фломастерами.

— Неужели еще одну убили? — спросил Мономах, когда Алла вошла в комнату, неся в руках блюдо с принесенными гостем фруктами.

— Нет-нет, эта, слава богу, жива, — поспешила успокоить его Алла. — Та самая девушка, которая работала в салоне и которая, по ее словам, стала первой, кому шаманка предложила выносить ребенка Даши. Нам удалось уговорить ее сделать тест ДНК плода, и врач сказал, что опасности нет. Так что ждем результатов!

— Поня-а-тно, — протянул Мономах. — Выходит, один внук Джамалии все-таки выжил… Странно!

— Что именно?

— А вы сами не видите?

Поставив блюдо на стол, Алла подошла и встала рядом с Мономахом, глядя на доску.

— Что я должна видеть?

— Смотрите, эти трое — как будто одно лицо, только прически разные… ну, вот эта — Маргарита, кажется, — красивее остальных. Зато эта, — он ткнул пальцем в снимок Валерии Коробченко, — совершенно другая! Не вы ли говорили, что Джамалия искала такой типаж, чтобы он не «смазал» гены сына? Светлый пигмент обычно рецессивный, однако эта девица — антипод трех других: она блондинка, глаза, насколько я могу судить, голубые или серые… Или, может, тогда, в первый раз, Джамалия об этом не задумывалась?

— Первый блин комом? — пробормотала Алла. Ей и самой не давал покоя выбор Валерии в качестве матери будущего внука. Может, в тот момент Джамалия не приняла во внимание генетический фактор… Однако в последующих ее попытках внешность девушек играла решающую роль, и доктор Жидков об этом упоминал, когда объяснял, почему шаманка выбрала Маргариту. Кроме того, зачем Джамалия вообще обратилась к Жидкову за помощью, если однажды уже попыталась осуществить свою идею самостоятельно? С другой стороны, она считала, что Валерия ее подвела и потому решила воспользоваться связями доктора, чтобы снова не проколоться…