Окончив осмотр потенциальной добычи и щелкнув серповидными жвалами, «череповик» бросился на меня. Поздновато. Ждать, разумеется, я не стал, начал раньше. Задействовав левую руку, несколько раз резко ткнул наконечником копья в сторону паука. Целился в голову, точнее в глаза. Наконечник копья скользил и не проникал через хитин, оставляя всего лишь маленькие вмятины. После каждого тычка в голову паука он, глухо вереща, пытался ударить меня когтями передних лап. Приходилось изворачиваться и отмахиваться копьем.

Вскоре я понял бесперспективность тычков копья. Если не покончу с ним разом, то он наконец достанет меня своими погаными коготками. Я несколько раз выстрелил из пистолета ему в голову. В разные стороны полетели сгустки густой зеленовато-желтой субстанции. Одновременно с этим паук резко остановился, будто наткнулся на невидимую преграду, внезапно опрокинулся навзничь и разом сложил лапы на груди. Ишь ты, гляди, какие мы чувствительные и нежные, не понравилось, обиделись!

Паук лежал на спине и судорожно подергивал кончиками лап, а я ухватил древко копья правой рукой и, используя свой вес, моментально всадил в один из его глаз весь наконечник копья на всю длину. На всякий случай, чтобы с гарантией, как «контрольный выстрел».

Когда паук сдох, вытащил меч отрока из-за спины и с одного раза, с противным скрежетом отрубил его переднюю лапу. Странно. На самого паука, точнее, на его хитин, действует только сталь меча, а сталь ножей и абордажной сабли на паутину вообще никак не действует. А ну-ка попробую им же порезать паутину. Меч, как по маслу, отрубил толстую нить, до этого намертво прилипшую и не отпускающую меня. Им я аккуратно счистил паутину со своей кисти. Хм, надо было попробовать сразу же воспользоваться этим мечом. Но откуда же мне было знать о его свойствах, к тому же я не имел привычки употреблять его в деле. Да я им вообще первый раз пользуюсь. Хотя перед этим мечом, если припомнить, даже базальт не устоял.

Раз паук подох, решил поэкспериментировать. Испробовал еще кинжал отрока. Оказалось, что и он также прекрасно справляется с нитью паутины. Ну вот, у меня теперь есть хоть какое-то оружие против таких монстров, покрытых хитином. Теперь проведем эксперименты над паутиной имеющимися при себе жидкостями. Кусочек липкой паутины полил немного водой из фляги. Ничего не изменилось. А вот когда капнул несколько капель спирта, нить от этого как будто немного уменьшилась в диаметре, но липкость совсем не потеряла. Да и где же взять столько спирта для обработки паутины? Тем более что он мне пригодится для медицинских целей или зимой в экстренных случаях для согрева. Остается только использовать холодное чудо-оружие.

Сухой веточкой подцепил кусочки обработанной жидкостями нити, к которой они сразу же намертво приклеились. Немного намотал их на весу на ветку и снова попробовал порезать ножом Ка Бар. Свойства твердости и сопротивление обработке ножом совсем не изменились. Учтем это и запомним.

Теперь опалил висящую нить огнем зажигалки. Нить съежилась, сразу уменьшившись в толщину до полусантиметра, и приобрела серо-черный цвет. Снова осторожно взял ее двумя пальцами левой руки. Теперь вроде не прилипает. Попробовал на сжатие пальцами – слегка пружинит. Попробовал на растяжение – почти не поддается. На разрыв, изо всех своих немаленьких сил, – не получается.

Теперь попробуем обработанную таким образом нить еще раз порезать ножом. Паутина, как твердая качественная шина с кардановыми нитями, с большим трудом, но уже все-таки режется. По-видимому, решающую роль здесь сыграл огонь. Получается, что огонь влияет на структуру нити и несколько ослабляет ее натуральные физические свойства.

А ведь такую прочную нить, когда она еще липкая, можно использовать для укрепления соединений, вместо клея. Если же придумать, как снять феноменальную липкость без ослабления прочности, то такая нить годится для сказочно крепких канатов, веревок, изготовления особо прочной тетивы. Наконец, очень прочной одежды. Особенно если носить изделие из паутины вместо кольчуги или пуленепробиваемого жилета. А вот это великолепная мысль. Даже гениальная. По весу выигрыш в десятки раз, а по прочности – получается, что не меньше. Надо в свободное время хорошенько это обдумать. Во всяком случае, теперь встреченных пауков придется оставить в покое. Поскольку, как в поговорке, глупо убивать курицу, несущую золотые яйца. Найти бы только реагент, снимающий прилипаемость нити, и можно озолотиться.

Вздохнул. На Земле это могло бы наверняка заменить кевлар, особенно если как-нибудь сделать сплошным материал из паутины. Может, здесь пойдет двойная вязка? Вполне может быть. И обязательно еще надо бы проверить связанную или сшитую из этой паутины одежду на непробиваемость пулями. Провести это испытание придется только после снятия повышенной прилипаемости. Это чтобы иметь возможность работать с паутиной, как с простым швейным материалом.

Не ослабляя повышенного внимания, прошел по извилистому ущелью не больше пятисот метров, и когда после очередного поворота ущелья посмотрел вперед, то увидел, что прямо передо мной метрах в двадцати пяти стояло странное сооружение, перекрывающее почти все ущелье поперек. Четыре циклопические каменные глыбы стояли вытянувшись вверх, с интервалом в два с половиной – три метра по линии выгнутой назад дуги. Просветы между ними, похожие на огромные окна, были до самой земли. В высоту более трех метров, если не все четыре. Ограничивая их сверху, горизонтально на каменных глыбах-столбах лежали длинные, возможно, грубо обтесанные, камни продолговатой формы, своего рода перекрытия. А уже на них, стоя, возвышались еще три широкие каменные глыбы, не такие массивные, как те, на которых они стояли. Причем эти верхние плоские камни довольно плотно прижаты друг к другу, образуя подобие треугольника. Самый высокий камень, стоящий по центру, возвышался над стоящими по бокам и значительно уступающими ему по размерам камням. Именно он своей хорошо выраженной треугольной вершиной придавал всей верхней части этого сооружения контуры треугольника. В том, что это рукотворное сооружение, нет никаких сомнений. Создавалось впечатление, что это была единственно уцелевшая торцевая стена большого дома или хижины великана, сложенная им из гигантских каменных глыб. Внимательно осмотрев сооружение, следов цемента или другого скрепляющего раствора я не обнаружил.

По виду оно напоминало бы развалины Стоунхенджа, если бы не «лишние» верхние камни. Или напоминало вариант фантазии на тему неких сказочных символических ворот, от выбора которых зависит развитие разных вариантов судьбы. Ну, например, как на картине Васнецова, где витязь перед камнем размышляет, в какую сторону поехать. Если не изменяет память, на камне написано: «Пойдешь налево – без коня быть. Пойдешь прямо – убитому быть. Пойдешь направо – женатому быть». Размеры просветов позволяли проехать через них даже на коне, не пригнувшись. Вот не хватает только нескольких существенных деталей для полноты воспроизведения натуры картины. А именно выбитого на каком-нибудь из этих камней старинного текста и сидящего наверху сооружения древнего вещего ворона. Роль витязя на распутье, естественно, достается мне.

Внезапно, заставив вздрогнуть, над головой, наверху сооружения, громко каркнул невидимый пока ворон. Приложился к биноклю и поискал взглядом. А вот и недостающая вещая птица! Очень крупный черный ворон, посверкивая глазами, сидел на самом верху среднего камня и, сильно наклонив вниз свое пернатое тельце и еще ниже опустив голову, также разглядывал меня.