— С ним все так сложно, я никак не могу разобраться, — наконец выдохнула девушка. — Лорд слишком самоуверен и неприступен… — тут она запнулась, потому что память предложила ей воспоминания о поцелуях: первый — в лесном доме после бала, а второй мог случиться совсем недавно в покоях мужчины, но так и не произошел — проклятая карта помешала… Стараясь скрыть смущение, Тара потянулась за травинкой, и продолжила рассказ. — Эмер смотрит на меня свысока и постоянно читает нотации, а еще все незамужние женщины во дворце мечтают о нем, это так бесит! У него ужасный характер, просто отвратительный!!!

— Кажется, он тебе нравится, — бесхитростно резюмировала Сиа, глядя на бушующую подругу. — Впервые вижу, чтобы мужчина вызывал у тебя столько эмоций. Кроме того, ты его ревнуешь.

— Нравится? Ревную??? — целительница замерла, переваривая услышанное. — Да меня разрывает надвое, когда он оказывается рядом…

— И куда же стремятся твои половинки?

— Врассыпную, лишь бы от него подальше…

Сиа недоверчиво прищурилась, прислушиваясь к эмоциям, переполнявшим рыжеволосую целительницу: — Так ли это, ты уверена? Подальше или все-таки…?

Тара разглядывала ладони и краснела, вспомнив эмоции и чувства, когда дотронулась до лица мужчины. Сосны шумели над головами подруг, словно обсуждали между собой то, что рассказала сейчас целительница. Белка Чуа, распластавшись на стволе ближайшего дерева, замерла, ловя каждое слово: похоже, у ее знакомой все было не очень хорошо, и это явно не устраивало маленького пушистого зверька.

Глава двадцать девятая

— Тара, не спеши делать выводы, иначе наломаешь дров. Ясно, что этот Дракон сыграет в твоей жизни важную роль. Какую — зависит от тебя, в любом случае — не принимай поспешных решений, — уговаривала дриада подругу. — Услышь меня, пожалуйста!

— Знаешь, я чувствую себя Золушкой в этом дворце, — отчаянно произнесла Тара, выплескивая свою боль. — Все в нем чуждо и непонятно: странные и глупые традиции, ограничения, толпа незнакомых людей вокруг, которым я должна уделять внимание. Одних фрейлин больше десяти, и все они — моя свита! Зачем мне это?! Только папа и брат удерживают меня там, — она на миг задумалась и уточнила, — вернее, только папа. Райан живет своей жизнью и смирится, если я вернусь в лесной дом. А еще — ты только представь себе!!! — появился тот парень, которого я спасла прошлой зимой от обморожения. Он оказался сыном и наследником правителя соседнего государства, и заявил при всех, что теперь его жизнь в моих руках и он — мой должник, хорошо хоть конь промолчал, и то хлеб. Вот только этого в моей жизни не хватало! Иногда мне хочется выйти на крыльцо и начать громко кричать!

Сиа звонко расхохоталась, глядя на подругу, похожую на взъерошенного нахохлившегося воробья.

— Чего ты смеешься? Два Дракона, ну ладно — один, брат не в счет, а еще должник — многовато для меня одной. Нет бы просто любовь — морковь, так нет, все с наискосок и со сложностями. У меня сейчас каша в голове, а ты хохочешь, — решила обидеться целительница, но глядя на подругу тоже улыбнулась. — За один день во дворце происходит так много всего, что я даже не знаю, о чем рассказать.

— Считай, что я — твоя крестная фея, раз уж ты — Золушка. Чем я могу тебе помочь?

— Пока не знаю. Вот поделилась с тобой новостями и немного полегчало.

— Отлично. Кстати, а кто это приехал вместе с тобой? Какой симпатичный мужчина… а девчонка — это твоя служанка, правильно?

— Да, это Ливия. Этьен — мой страж, его брат приставил сопровождать меня за пределами дворца.

— Чем хороша жизнь во дворце — так это изобилием красивых мужчин, — улыбнулась Сиа и незаметно поправила прическу. — Этьен, говоришь? Хорошенький.

Глаза дриады блеснули, что не укрылось от внимания Тары. В это время Страж не сводил взгляда с принцессы: ее собеседницы не было видно, она очевидно пряталась за толстым стволом дерева, поэтому мужчине казалось, что рыжая разговаривает сама с собой, улыбается, звонко хохочет или задумчиво разглядывает травинку в руке. Все это со стороны выглядело очень странно.

— Почему мне запрещено приближаться? С кем она там общается? — нервничал мужчина, проверяя, легко ли выходит из ножен острый, как бритва, клинок. — Скоро начнет темнеть, а принцесса, похоже, не спешит возвращаться во дворец.

— Давай договоримся так, подруга, — Сиа как будто услышала мысли Этьена и решила завершить встречу. — Не спеши с решениями и действиями, просто живи. Присматривайся, прислушивайся. Если что — я рядом, приезжай…

Тара встала со мха и расправила юбку: — Я хочу тебя попросить собрать информацию о тех двоих, кто преследовал мою маму по дороге в Черную Пещеру. Четырехпалого папа опознал, а вот те двое до сих пор неизвестны.

— Что — то случилось? — насторожилась дриада. — Тебе угрожает опасность?

— Не знаю, не могу сказать, но мне немного тревожно. Я сейчас во дворце и все знают о моем возвращении. Если мужчины до сих пор живы, а их намерения по отношению к маме явно не были дружескими…

— Поняла тебя. Попробую узнать подробности. Будут новости — попрошу Чуа добежать до дворца.

От такого варианта развития событий рыжая остолбенела: — Ты хочешь сказать…

— Да. Чему тут удивляться? В городе много деревьев, а твоя белка маленькая и незаметная, через поле перебежит легко и по стене дворца взберется. Поставь на свое окно вазу с веткой рябины и иногда туда поглядывай.

— Договорились. Спасибо тебе, крестная фея, — Тара обняла подругу. Этьен заметил, как из-за ствола сосны на миг показался и внезапно пропал рукав бледно-зеленого платья. — До встречи.

Принцесса возвращалась к дому, размышляя над словами дриады. Мудрая подруга, зная вспыльчивый нрав Тары, дала пару дельных советов, к которым однозначно стоило прислушаться, а любимица Чуа теперь будет вестником из леса, это придавало девушке уверенности и спокойствия.

— Я разберусь со всеми проблемами, справлюсь. Подумаешь, дворец с его правилами… Пустяк.

Во дворец три всадника возвращались не спеша. Солнце медленно пряталось за горизонт, даря темнеющему небу нежный веер угасающих лучей, ночные птицы начинали свои распевки, готовясь сменить дневных коллег.

— Если не секрет, с кем вы разговаривали, ваше высочество? — не выдержал мужчина, поравняв своего коня с белой кобылой Тары. Любопытство сжирало Стража изнутри, отвлекало от главного, а еще ему не хотелось верить, что принцесса — сумасшедшая и все это время в лесной чаще разговаривала сама с собой. Ему нравилась эта простая с виду девушка, а слухи о ее участии в борьбе с белой чумой и организации больниц лишь увеличили