Войдя к себе в квартиру, Саша зажгла свет, переоделась,зашла в ванную и через несколько минут была уже в постели. Не успела онапогасить лампу, как снизу позвонили. Консьерж. Саша представить себе не могла,что его заставило звонить в такое время, и встала ответить. Он сказал, что кней гость.

– Нет, нет, я никого не жду, – удивиласьСаша. – Кто это?

Он передал трубку.

– Это я, – раздался голос Лайама. – Можно мнеподняться?

– Нет! – крикнула она. – Не надо, прошу тебя!Я уже легла. И вообще, что ты тут делаешь? – Господи! Зачем ей такоеиспытание?! Саша была близка к истерике. Не нужны ей никакие искушения. Она непозволит ему себя искушать! Хватит с нее!

– Мне надо с тобой поговорить, – тихо сказал он,помня о консьерже рядом. Консьерж был новый, не тот, с которым он был знаком.

– А мне – нет. Утром по телефону поговорим.

– Я поднимаюсь, – объявил Лайам, широко улыбнулсяконсьержу и положил трубку. Он уверенно направился к лифту. Дежурному онпомахал рукой, тому и в голову не пришло его останавливать. Спустя две минутыон уже звонил в Сашину дверь. Она слышала звонок, но не открыла. У нее неподнялась бы рука вызвать консьержа, чтобы выставил Лайама на улицу, но ничегодругого не оставалось. Саша так и заявила Лайаму через дверь.

– Уходи!

– Не уйду, – спокойно возразил он.

– Я тебе не открою.

– Отлично! Будем разговаривать так. Уверен, твои соседипридут в восторг. – Его это нисколько не беспокоило, а Саша прислониласьспиной к двери и закрыла глаза.

– Лайам, не надо. Мы проговорили с тобой целый вечер, очем еще нам говорить?!

– Говори, пожалуйста, за себя. Мне много есть что тебесказать. – Тут он запел, и она знала, что соседи будут вне себя и кинутсяжаловаться. Ничего не оставалось, как впустить его. Саша распахнула дверь. Онасмерила его грозным взглядом.

– Не прикасайся ко мне – иначе я вызову полицию иобвиню тебя в изнасиловании!

– Прекрасно! Это неимоверно поднимет мою репутацию. Аесли ты меня тронешь, я тебя обвиню в изнасиловании.

– Можешь не волноваться. Этого не случится. Я вполневладею собой.

Лайам деловито прошел в квартиру, совсем по-хозяйски. Вошелна кухню и открыл морозильник.

– Мороженое. Смотрю, у тебя с некоторых пор оно всегдалежит в морозильнике. Отлично! – С довольным видом он достал упаковку,взял вазочку, предложил Саше угоститься, после чего положил себе громаднуюпорцию. Саша покачала головой. У нее было такое выражение, будто она готова егоударить, да смелости не хватает. Лайам же с невозмутимым видом устроился застолом. Пальто он успел кинуть в прихожей и остался в тех же черных брюках итолстом свитере, в каких был в ресторане. А еще в носках. На улице мороз, азимой даже Лайам, как выяснилось, надевает носки. Но от этого он не сделалсякем-то другим. Все такой же бесшабашный и непокорный. Ее любимый шальнойхудожник.

– Не ешь, не советую. Оно, промерзло все. Лежит тут ещес тех самых пор. Я не делала запасов на случай, если ты вдруг заявишься сюда.

– Это неважно. – Он продолжал уминать мороженое,поглядывая на нее. – Мне нравится!

– Так что ты хотел мне сказать? – Саша по-прежнемусмотрела строго, а Лайам улыбался.

– Я хотел сказать, что люблю тебя. Я решил, тебеследует об этом знать.

– Я тебя тоже люблю. Но это ничего не меняет. Мы довелидруг друга до белого каления. Я ранила твое самолюбие. Ты разбил мне сердце. Иушел. Ничего не будет. Это невозможно. И мы с тобой это знаем. Никаких новыхдоказательств не требуется. Мы уже дважды убеждались. Лично мне этого большечем достаточно. – Прошло четыре месяца, а она все еще в него влюблена!Если он снова уйдет, ей и четырех месяцев не хватит, чтобы прийти в себя.Потерять его дважды уже было для нее большим испытанием. И она не собираетсяидти на третью попытку, какого бы усилия воли ей это ни стоило.

На этот раз она будет слушать не свое сердце, а разум.Сердце ее уже вон куда завело. И может завести снова.

– Бог троицу любит, – сказал Лайам, доел мороженоеи сполоснул вазочку. – Видишь, какой я аккуратный? Такими неразбрасываются.

– Это у тебя только вид такой. Ты большая дворняга,виляющая хвостом и бегающая, где попало. Но ты дикий, мне ли не знать?

– Ты тоже. Мы друг друга стоим, – убежденнопроговорил он.

– Нет, я как раз очень цивилизованный человек. Причемво всех отношениях. – Саша распрямила плечи, стараясь придать себевнушительный вид, но на Лайама это не произвело никакого впечатления.

– Да, ты человек цивилизованный, я признаю. Ноодновременно ты самая упрямая женщина на свете.

– А ты что, исследования проводил? – прищуриласьона. – Ксавье мне рассказывал, как ты в обществе малолетней девицыразвлекался.

– Таких девиц у меня перебывало бог знает сколько с техпор, как я, дурак, от тебя ушел. Они все такие одинаковые и скучные, плакатьхочется! Не знаю, Саша, что ты со мной такое сделала, но жить без тебя я немогу. Я хочу вернуться. Я тебя люблю. У нас все будет хорошо!

– Все и в прошлый раз было хорошо. Сначала. – Онасмотрела на него с грустью. – Ты меня так радовал! Рядом с тобой ячувствовала себя счастливым человеком. Я тебя тоже люблю. Но твои артистическиевыходки не по мне. Любое мое пожелание насчет твоего поведения тывоспринимаешь, как попытку тебя контролировать. Стоит тебе сделать замечание,пусть даже самое пустячное, как ты обижаешься и говоришь, что я тобойпренебрегаю, как твой отец. Я тобой не пренебрегаю, но я не могу всякий разидти у тебя на поводу. А для тебя, оказывается, это катастрофа. И стоит тебеоскорбиться, как ты тут же исчезаешь.

– Мне казалось, я тут лишний, – попыталсяоправдаться Лайам.

Саша считала, бессмысленно что-то налаживать, и удивляласьнастойчивости Лайама.

– Я знаю, что ты чувствовал здесь себя не на своемместе. Мне без тебя было очень плохо. Но я как-то справилась, и ты сумеешь…

– Саша, я все понял. И про Татьяну, и про своивыходки. – Он сидел за кухонным столом с видом партнера, готовогоподписать контракт.

– Лайам, чего ты от меня хочешь? – спросилаСаша. – Ты меня с ума сведешь.

– Мы и есть сумасшедшие. Оба. Влюбленная парочка. Аможет, это болезнь? Не знаю. Может быть, нам надо лечиться. Я только знаю, чтостоит мне тебя увидеть – и я понимаю, что жить без тебя не могу. И не отрицай:с тобой происходит то же самое. Я знаю. Просто ты лучше меня воспитана, тывзрослее… не знаю, как сказать. Сегодня я хотел сесть к тебе в такси, но ты непригласила, вот я и приехал следом. Могла бы хоть позвать на чашку кофе, –обиженным тоном произнес он. Он ее дразнил, и она это чувствовала, – ведьпредложил отвезти тебя домой. И я не шутил.