– Во дворец, – громко сказал Эдвард и шагнул в разлом.

Генри пошел за ним.

Дворец сиял всеми огнями с такой силой, что Генри сощурился. Они поднялись по белой лестнице, и Эдвард неодобрительно покачал головой. Стражники у входа вели себя так же, как обычно: спали, прислонившись головами к дверям. Эдвард потыкал одного из них ногой, и тот вскочил, издав такой вопль, что разбудил второго.

– Ваше… Ваше высочество! – выпалил стражник, поправляя золотистую куртку. – Мы вас так ждали!

– Я вижу.

Они суетливо распахнули двери и бросились к какой-то штуке, напоминавшей небольшое ведро на железных подпорках. Из центра ведра свисала веревка, стражник начал с силой ее дергать – и раздался гулкий звон.

– Господин Уилфред велел громко предупредить, когда вы вернетесь, вот мы колокол сюда и притащили! – с жаром объяснил второй стражник.

Генри прислонился к стене. Тут было так тепло и чисто, что его немедленно разморило от усталости, но Эдвард взял его за шкирку и поставил прямо.

– Испачкаешь обои – Уилфред такое устроит, что чудовище покажется тебе щеночком.

По лестнице застучали шаги, и Уилфред слетел вниз со скоростью, какой не ожидаешь от человека его возраста и телосложения. При виде Эдварда он прижал руки к груди и затряс головой.

– Ваше высочество, почему вы так одеты? Это же крестьянская одежда! А с волосами что случилось? Умоляю, снимите сапоги! Генри, дитя мое, сколько же крови было в этом куроеде?

– Вы не поверите, – вздохнул Эдвард, послушно стягивая сапоги.

– Приличные люди в таком виде из похода не возвращаются, господа. Извините меня за дерзость, но я надеюсь, что у вас обоих были веские причины постричься. Хотя… – Он подошел ближе, придирчиво оглядывая их головы. – Признаюсь, работа выполнена невероятно умело. Кто вас так постриг?

– Обезьяны, – хором ответили они, и Уилфред жалостливо покачал головой.

– Вам срочно необходим сытный ужин. Но для начала, умоляю, вымойтесь. Его величество приказал не садиться за еду, пока вы не вернетесь. Он был несколько обеспокоен, когда утром мы нашли коней, но без сумок и без вас. Спасибо, что хотя бы оставили записку.

– Записку? – нахмурился Эдвард.

– Мелом на конюшне, – напомнил Генри, шагая вслед за Уилфредом, которому приходилось непросто: видимо, по уставу нужно все время быть лицом к принцу, что довольно трудно, когда поднимаешься по лестнице.

– Разрешите задать неловкий вопрос: где сумки? – спросил Уилфред с таким видом, будто их судьба волновала его больше, чем исход битвы с чудовищем.

– Нас ограбили, – бросил Эдвард. – Такое случается, если иногда выходить из дома.

Уилфред закатил глаза с таким видом, будто сейчас упадет замертво.

– Как там Снежок и Болдер? – спросил Генри, чтобы его отвлечь.

– Прекрасно, – вздохнул Уилфред, делая героические усилия, чтобы смириться с потерей дворцового имущества. – Я пришлю слуг, они согреют для вас воду. Добро пожаловать домой, господа.

– Здравствуйте, Уилфред, – проговорил Генри, надеясь задобрить его своей вежливостью, но тот только махнул рукой и пошел в другую сторону. – Добро пожаловать домой, – одними губами повторил Генри, чтобы еще раз почувствовать приятное покалывание от этих слов.

Эдвард ушел к себе, а Генри отправился в свою комнату. Какая-то придворная дама, которую он встретил в коридоре, при виде него взвизгнула и, подхватив юбки, помчалась дальше бегом. В комнате Генри заглянул в зеркало и понял ее чувства. Он действительно недооценил количество крови, вылившейся из чудовища при ударе мечом в сердце.

Карл, который вошел в комнату с двумя ведрами воды, тоже был впечатлен.

– Да что ж это такое, – возмутился он, грохнув ведра на пол. – Господин Уилфред мне по секрету сказал, что если вы так с имуществом обращаетесь, пусть в следующий раз кто-нибудь другой едет. А еще сказал, что у вас обоих стадия юношеского бунта, который часто приводит к экзотическим стрижкам. Я ему верю.

– Рад вас видеть, Карл, – поприветствовал его Генри, и на этот раз подействовало: Карл хмыкнул и польщенно улыбнулся.

– Одежду сожгу, – с мрачным удовольствием сообщил он, зайдя в комнату для мытья, и начал разводить огонь под большой жестяной лоханью.

Лежать в горячей воде оказалось настолько приятно, что Генри тут же заснул. Разбудил его Карл. Он принес очередной плод швейного таланта Уилфреда.

– Пока вас не было, господин Уилфред парадный наряд для вас соорудил. Давайте скорее, все уже в столовой собрались.

Немного подумав, Генри сообразил, что надо сказать.

– Передайте Уилфреду спасибо.

Карл вытаращил глаза.

– Подменили вас, что ли?

Генри пожал плечами, не зная, как объяснить. До этого он был во дворце как предмет для исполнения важных поручений: найти корону, отыскать предателя, пойти в поход, доказать, что ему можно верить, несмотря на его дар. У него не было настроения подчиняться глупым правилам, как надо благодарить и здороваться. Это было словно признать, что он заискивает ради того, чтобы остаться. Но Эдвард пригласил его, именно его, не избранного, не наследника Сиварда, не того, кто может быть чем-то полезен, – и Генри вдруг захотелось показать, что он способен уважать правила чужого дома.

– Благодарю, что принесли воду и одежду, – проговорил Генри.

– Нет, вот это слишком, мне уже страшновато.

Генри хмыкнул и начал одеваться. Парадный наряд оказался чем-то вроде черного мундира с золотыми пуговицами.

– Спасибо, что хоть не красный, – оценил Генри.

– А вот теперь узнаю, – фыркнул Карл.

Неподалеку от столовой они встретили Эдварда, и Генри решил, что у такого стечения обстоятельств есть простое объяснение: Эдвард боялся показаться отцу один после того, как тайком сбежал из дома. Фантазия Уилфреда на этой неделе работала не слишком хорошо, потому что новый наряд Эдварда был почти таким же, как у Генри, только золота побольше. Генри думал, что Эдварда это порядком взбесит, но тот был слишком напуган предстоящей встречей с отцом.

– Про логово тоже не скажем, – еле слышно уронил Эдвард, когда они подошли к столовой. – Нам в жизни не простят, что упустили столько добра.

Стражники в золотых куртках, стоявшие у входа, поклонились и распахнули двери. По их лицам Генри ясно понял, что все слуги во дворце будут знать о новой стрижке принца еще до утра.

При свете огромной люстры чересчур богатый зал казался почти уютным. А вот придворные, сидевшие за столом, не изменились: бледные лица, прямые спины, наряды всех цветов радуги, девушки, прижимающие к лицам веера. Генри попытался найти среди этих созданий с туго затянутыми волосами Розу и Агату, но так и не смог отличить их от остальных.