было противно не из-за того, что приходилось лежать в неудобной позе. И не из-за того, что монтировка уперлась ему в ребра. И не из-за холода. Самое сложное — держать безбилетника в узде, пока жидкая ртуть в переключателе плескалась в стеклянной трубке в нескольких сантиметрах от головы Гейба, словно тигр, рвущийся из клетки. Если она освободится и попытается соединиться с безбилетником, вариантов у него мало. Может выскочить из своего укрытия на виду у двух соперничающих (и безжалостных) агентств, может остаться лежать здесь и позволить яду проникнуть в его нос, возможно впиться ему в мозг. Расслабление и техники медитации по Алистеру в такой ситуации не помогут.

Хотя бы запах йода наконец-то выветрился.

Он старался изо всех сил перетерпеть холод, неудобство, надвигающуюся мигрень. Еще немного. Он справится, и тогда Таня вернет себе свой дурацкий конструкт и поможет ему освободиться от безбилетника раз и навсегда.

Ему не нравился этот план. А безбилетнику — да.

Но как раз когда Гейб подумал, что готов сдаться, и собирался вылезти через съемную панель и размяться, он услышал шаги. Замер.

Задняя дверь открылась. Кто-то поставил что-то на заднее сиденье и захлопнул дверь.

***

Таня хотела предупредить Гейба, что она не одна, что Саша наблюдает за ней, но не решилась говорить с пустой машиной. Поэтому Таня развернулась и ушла через древние городские ворота. Выбрала извилистую дорожку до Сашиной машины, припаркованной на краю Старого города. Отчасти потому, что знала, как важно показать класс, а отчасти потому, что боялась садиться к нему в машину.

Это была изощренная пытка — притворяться, что ей нравятся рассуждения человека, который угрожал ей, пусть и завуалированно, убийством дедушки. Если ей придется услышать еще одно японское хокку, она застрелится.

К невероятному облегчению, ждать пришлось недолго. Мужчина чуть старше Саши пересек площадь и подошел прямо к «москвичу».

— Я его уже видела, — сказала она, ведь так и было. — Видела, как он говорил с Хаакенсеном, Норвежцем. — И это было своего рода правдой. Они обменялись приветствиями.

— Интуиция тебя не подвела, — сказал Саша. Сложил газету. — Будем следить за ним.

Она завела машину, осознавая, что каждое ее движение оценивается.

— Я и забыл, как это увлекательно, — проговорил Саша. — Должно быть, вам с Надей очень весело вместе.

***

Гейб дождался, пока Арни заведет машину. По плану они не разговаривали. Арни делал все, как они спланировали: ехал очень шумно — скрежетал передачами, рычал двигателем на перекрестках и проезжал по самым большим колдобинам во всей Праге.

«Он поставит жучок, — предупредила она. — Я сама ему предложу, если он не скажет об этом».

Уже в пути Гейб открыл панель на шумное заднее сиденье. Арни встретился с ним взглядом через зеркало заднего вида. Почесал за левым ухом. «За нами следят».

Гейб подменил Танино радио на обманку. Весьма неплохое сходство. Он скептически отнесся к попыткам искусственно состарить пластик, но получилось даже лучше, чем он ожидал. Судя по пятнам, у Тани очень хорошая память. Придется с Морозовой быть осторожнее.

Он поставил копию на сиденье и, подавив стон, вернулся в багажник с конструктом.

***

Таня следовала за машиной от Пороховой башни до парка на краю города. Когда водитель «москвича» припарковался, она отстала более чем на сто метров, поскольку поток автомобилей был меньше, чем в центре Праги. Водитель, знакомый Гейба, вышел из машины и побрел в парк.

Она выждала в машине с Сашей еще несколько часов. Он курил. Когда Таня не думала о том, сколько времени потребуется, чтобы смыть этот запах со своих волос, она беспокоилась, не замерз ли Гейб насмерть. Они условились, что никто не придет забирать радио и водитель не вернется. Радио было без охраны.

Но, к ее удивлению, Саша не предложил его забрать. Вместо этого он зевнул, потянулся и поморщился.

— Похоже, я слишком стар для такой слежки, — проговорил он. — Теперь припоминаю, почему не скучаю по оперативной работе. Это игра молодых. Я — замерзший голодный старик. Давай вернемся на работу.

Она закашлялась.

— Нет… Шеф! Вы же видели иностранца. Что-то тут не так.

— Ты доставила посылку, как и было приказано. И приказ ведь исходил от Москвы-Центра?

— Да, шеф, — соврала она.

— Тогда ты выполнила свой долг перед отечеством, а я это видел. — Он повернулся к ней с коварно безобидной улыбкой. Другую — острую, как нож, — она не могла разглядеть. — Не волнуйся, Татьяна. Я действую в твоих интересах.

Ее сердце стучало, как трещотка в руках увлеченного пятилетки, но она развернула машину и поехала домой. Он поверил? Делая вид, что чешет лоб, она вытерла пот. Ей хотелось надеяться, что все так просто, но затем она вспомнила его кабинет, полный шахматных досок.

Теперь конструкт дедушки в руках Гейба, а значит — в руках ЦРУ. Может ли она доверять ему — вернет ли он радио или она просто обменяла шило на мыло?

***

Багажник открылся.

— Привет, приятель. Удобно тебе?

— Привет, Арни. Нет.

Арни подал руку. Гейбу она пригодилась: все его тело онемело — от пяток до макушки. Он дрожал. Арни заботливо прихватил с собой одеяло. Гейб обернулся в него и стал похож на буррито; попрыгал, чтобы восстановить кровообращение в ногах.

Арни зажег сигарету.

— Кто эта пташка? Я видел ее в «Водолее».

— Она мне как заноза в заднице, — Гейб говорил убедительно, поскольку это была правда. — Мне здорово поможет, если ее свяжут с тобой, ведь ты связан с Хаакенсеном.

— Ты и впрямь знаешь, как заставить человека почувствовать себя прокаженным.

— Да. Но ты мой любимый прокаженный, Арни.

Они пожали друг другу руки.

— Спасибо за услугу, — сказал Гейб. — Я твой должник.

— Это мне стоит тебя благодарить. — Старик вздохнул, раздул грудь так, что ребра скрипнули. — Боже, как я скучаю по работе.

Гейб дал ему докурить. Дождался, когда Арни исчезнет, прежде чем вернуться в машину и исследовать Танино радио.

Невидимый приятель Гейба был на удивление тих. Гейб приготовился к атаке своего сиамского близнеца. Близость к голему заставила его говорить на незнакомых языках, а до этого безбилетник чуть не устроил ему кровоизлияние в мозг в ту ночь, когда конструкт преследовал Андулу Злату. Гейб провел вечер, заранее опасаясь, что безбилетник разгадает особую природу радио.

Но похоже, что сущность, не сумев