лошадей и яков. Там находят свой конец даже горные козы, что способны пастись на отвесных скальных стенах… А еще там всегда лежит снег, что позволит снова подхватить след…

— Мы с вами — кивнул я, опуская руку на рукоять ножа — Как скоро вернутся посланные за собаками?

— Скоро — глухо обронил Часир — Скоро… и до их возвращения я должен успеть собрать останки родичей и попросить у них прощения. Покиньте этот луг… сейчас вам здесь не место.

— Хорошо — опять кивнул я и, ухватив сильгу за локоть, потащил ее прочь, не обращая внимания на ее возмущенное сопение.

Вырвав руку, он возмущенно сверкнула на меня зелеными глазами:

— Хватит обращаться со мной как с вздорным ребенком!

— А ты бы пошла со мной без споров и лишних вопросов? — спросил я.

— Нет!

— То-то и оно — тяжко вздохнул я и направился к седельным сумкам — Надо успеть плотно перекусить, напиться горячего чая и хоть немного поспать. Боюсь нас ждет долгая и опасная дорога…

Глянув на подступившие к самым ногам зыбкие облачные щупальца, Анутта зашагала за мной, не сводя взгляда с сумки, где хранилась ее книга для записей. Могу спорить на что угодно, что еще до того как закипит вода в чайнике, она успеет записать на ее страницы ту историю о овцах, собаках и гробницах…

Глава 5

Засветло добраться до бурого пика Долра мы не успели.

Мрачная и чуть скошенная сверху громада, о которую разбивалось поле припавших к склонам облаков, показалось вдалеке одновременно с упавшими на землю последними лучами сегодняшнего солнца. Усталое светило медленно погружалось в пуховую облачную перину и это было столь невероятное зрелище, что я почти не услышал недовольного приказа ведущего нас Часира, приказавшего внукам готовить ночлег.

Оранжевые, багровые и темные зеленые лучи тонущего в облаках солнца породили возможно удивительнейший в моей жизни закат. Замерев как один из лежащих вокруг валунов, я погрузился в созерцание и простоял так долго… так долго, что за моей спиной уже успех вспыхнуть костерок, а на вечернем ветру затрепетал плотный шерстяной полог, что не пропускал ни капли воды. Очнувшись, я чуть смущенно растер лицо ладонями, повернулся и… удивленно моргнул, увидев стоящую рядом сильгу, что не сводила глаза с уже потемневшего неба.

— Красиво… — обронила она, когда угас последний изумрудный луч уснувшего солнца — И страшно… что, если однажды солнце не проснется снова?

— Однажды случится и такое, если верить мрачным сумасшедшим предвестникам, что с приходом первых морозов начинают бродить по дорогам — тихо ответил я — Они безумны… но от их слов порой бросает в дрожь…

— Страшно — повторила Анутта.

— Да — согласился я — Страшно. И потому восходы всегда прекрасней закатов.

— Так же как рождение новой жизни всегда прекрасней смерти старой? — умело поддержала она эту игру.

— И как помилование куда прекрасней последнего удара палача — не остался я в долгу и, не желая продолжать эту излишне сложную беседу, предложил — Выпьем чая? Я прихватил с собой долинный травяной сбор. Там немного, но хватит на всех.

— Выпьем…

— А вот сытного ужина не предвидится — сокрушенно вздохнул я — Мы должны были вернуться в дом Часира еще засветло…

— Дорога сильги редко бывает сытной и теплой, палач Рург. Я привыкшая.

— Что ж, сильга Анутта с двумя «Т» — улыбнулся я — Кое-что нам все же перепадет — внуки Часира помимо псов не забыли прихватить немного съестного… Ты когда-нибудь пробовала мясо, запеченное по горским обычаям?

— Нет… но почему-то очень хочется попробовать…

— Его надо есть горячим и запивать мелкими глотками красного сладкого вина… но даже без сладкого вина, уже вчерашнее и небрежно подогретое над пламенем костра оно не оставит равнодушным даже самого искушенного едока — пообещал я.

— Прекрасный закат, удивительное по мрачности и гордости место, плывущие у ног облака и разогретое на пламени костра вчерашнее мясо… Порой я ненавижу свою жизнь, палач Рург. А порой восторгаюсь ею… — ее искренняя улыбка заставила меня чуть пристальней вглядеться в ее лицо. Опомнившись, я отвел взгляд и, кашлянув, спросил:

— Насколько ты вымотана нелегкой дорогой?

— Не настолько, чтобы в очередной раз отказаться от нарушения всех обычаев и запретов сестринства сильг — рассмеялась девушка — Опять попросишь показать тебе пару наших движений с мечом?

— Да… Завтра нас ждет изнурительный путь и посему не попрошу о многом. И…

— И?

— Не доверишь ли ты мне свой кинжал на весь завтрашний день? — спросил я — Не знаю по чьему следу мы идем, но самое малое один кхтун там есть… и судя по твоим словам это кхтун не простой…

— Мерзкая зловредная тварь! — выплюнула девушка.

— Обычное оружие против этих существ…

— Можешь не продолжать, палач Рург. Я доверю тебе свой кинжал — ее рука коснулась моей — И я благодарна, что ты продолжаешь шагать со мной по этой тропе. Что ж! Ужин ждет!

Убрав руку, она зашагала на свет костра, а я, чуть постояв в темноте, последовал за ней, вглядываясь в стройный темный силуэт.

* * *

Пик Долра встретил нас равнодушно. Даже в почти полуденное время он казался погруженным в ночную темень и трудно было понять откуда берутся подобные мысли — быть может мне это чудится по той причине, что мы оказались в его укоротившей стылой тени?

Осторожно следуя за проводниками, ведя лошадей в поводу, мы медленно двигались по каменному хаосу, коим был окружен гордый заснеженный пик. Хрустел снег и под ногами, изредка коварно взблескивал синеватый подлый лед и тогда я делал шаг пошире, переступая опасность. Как и водится в горах, казалось, что мы шагаем на месте, но с каждым новым десятком шагов громада скалы становилась чуть ближе, превращаясь в высокую стену. Дух захватывают даже у проходящего мимо… а если кто вздумает взобраться на вершину? Покорялась ли эта гора человеку?

Вскоре льда стало так много, что пришлось изрядно петлять, дабы не искалечить лошадей на этих страшных ледяных проплешинах с каменными острыми шипами. Страшно даже не упасть — страшно быть насаженным на такую вот каменную длинную иглу… Насмешливо взвывающий ветер швырялся пригоршнями снегами в наши лица, что не добавляло радости. Но мы продолжали упорно шагать. Лишь раз я оглянулся на идущую за мной девушку, но стоило мне увидеть ее нахмуренные брови и упрямо сжатые губы, вопрос о том не устала ли она застыл у меня на губах и остался невысказанным. Да…