Все, что им оставалось, — копытами, лапами и языками пытаться достать траву из-под пепла. Толку от этого было мало: бóльшая часть травы погибла, задушенная и отравленная пеплом, который сработал как гербицид. Положение усугублялось тем, что всякий раз, когда животные пытались разгрести пепел, они поднимали его в воздух и вдыхали его.

С каждым вдохом они поглощали все больше пепла. Его частицы были настолько мелкие, что глубоко проникали в легкие, поэтому каждый вдох все больше забивал легкие животным — словно мешок, который понемногу набивают песком. Вначале они чувствовали легкую одышку, но в следующие несколько дней внутри у них все так окаменело, что они едва могли дышать. В их кровь поступало так мало кислорода, что они обезумели, а ноги у них стали распухать.

Один за другим, спотыкаясь в бреду на своих воспаленных ногах, носороги, лошади и верблюды капитулировали перед неизбежным. Измотанные, измученные голодом и жаждой, не в состоянии дышать, один за другим они падали в пепел. Вокруг водоема и по всей равнине громоздились трупы, словно жертвы побоища в какой-то ужасной войне.

Вдали из лесистого островка выбрался одинокий зверь. Он обходил поле брани, оставляя на пепле отпечатки лап. Адский пес. Всего несколько дней назад он был грозой всех носорогов, лошадей и верблюдов саванны. Теперь все эти животные были мертвы. Едва жив был и адский пес. Голодный и изнуренный, он уже готов был рухнуть, когда увидел на берегу озера гору разлагающегося мяса. Он подошел к туше носорога и вяло откусил несколько кусков от бока, выплевывая пепел. Это был его последний обед перед тем, как он пал рядом со своей добычей.

Вновь поднялся ветер, разносясь зловещим эхом по пустынной равнине. Налетел, как снег, пепел и засыпал водоем, похоронив его вместе со всеми зверями.

Около 12 млн лет назад, в середине миоцена, на территории нынешнего Айдахо взорвался вулкан. Его питала та же система тепла и магмы, которая в настоящее время таится под Йеллоустонским парком, питая «Старого служаку» (Old Faithful) и другие знаменитые гейзеры. Восточными ветрами пепел разнесло по значительной части Северо-Американского континента. В 1600 км к востоку, в нынешнем штате Небраска, землю засыпало, как снегом, пятнадцатисантиметровым слоем стеклянистого, пахнущего серой пепла. Многие обитавшие там животные погибли сразу, в первую очередь птицы — они не успели опомниться, задохнувшись от пепла на лету. Другие, в том числе большинство наземных млекопитающих, несколько дней или даже недель умирали от голода, жажды, болезней и истощения. Затем, словно в довершение издевательств, их погребло под тем самым пеплом, который забил им легкие, испортил воду и отравил пищу.

Эта антиутопия — не вымысел. Вулканическая бойня запечатлена в ископаемых остатках птиц, носорогов, верблюдов и лошадей, окаменевших на месте своей гибели, словно в доисторических Помпеях. Их скелеты можно увидеть воочию в одном из самых потрясающих — и непривычных — музеев мира. Снаружи «Сарай с носорогами» — в нынешнем Государственном историческом парке Ашфолл Фоссил Бедс (Ashfall Fossil Beds State Historical Park), расположенном в сельской местности округа Энтелоп с населением около 6600 человек, — напоминает один из торчащих вдоль шоссе складов, куда фуры приезжают за товарами. Его пологие очертания и земляные тона как будто сливаются с холмистыми фермерскими угодьями северо-востока Небраски. Нелегко догадаться, что внутри находится свыше сотни окаменелых скелетов in situ… если не больше.

Первые кости здесь обнаружил палеонтолог Майк Ворхис в 1971 г., когда вместе со своей женой Джейн они обследовали овраг на краю кукурузного поля. Ворхис разглядел характерный блеск зубов, выступавших из мягкого серого вулканического пепла. Зубы сидели в челюсти, челюсть сочленялась с черепом, а череп со скелетом. Потом, когда бульдозером сняли около 600 кв. м почвы, обнаружились еще десятки скелетов — в основном носорогов, но также лошадей, верблюдов, оленей и бесчисленных птиц, рассыпанных среди носорожьих следов. Счет пошел уже на сотни, когда палеонтологи продолжили раскопки, растянувшиеся на десятилетия. Работы продолжаются и ныне, под плоской крышей «Сарая с носорогами», где туристы могут посмотреть, как ученые и волонтеры счищают пепел с 12-миллионолетних костей в режиме реального времени.

Окаменелости — исключительно капризная штука. Чаще всего единственное, что удается найти, — это несколько костей, и то если повезет. Обычно, как известно участникам наших полевых экспедиций в Нью-Мексико по собственному опыту, поиск ископаемых млекопитающих подразумевает находку зубов. Иногда нескольких зубов в комплекте с челюстью, но чаще одного — сломанного, стертого, фрагментарного. Причем, как правило, зубы и кости лежат не там, где умерло животное, которому они принадлежали, — их смыло течением реки, снесло ветром или раскидали падальщики, прежде чем на них лег слой ила либо песка и они превратились в окаменелости. Если сравнивать палеонтологов с детективами, нам почти всегда приходится работать на месте преступления, потревоженном временем и обстоятельствами.

Скелеты носорогов Teleoceras (вверху), Teleoceras и лошади Cormohipparion, сохранившихся в Ашфолл Фоссил Бедс (внизу).

Фотографии Рэя Бунайта и Ammodramus соответственно

То ли дело Ашфолл Фоссил Бедс. Йеллоустонский супервулкан в своей разрушительной мощи сотворил моментальный снимок миоценового сообщества. Конечно, это трагический портрет. Ниже всех под грудой пепла погребены птицы — признак того, что они стали первыми жертвами. Поверх них лежат скелеты млекопитающих — значит, носороги, лошади и верблюды протянули еще как минимум несколько мучительных дней перед смертью. Носорожьи детеныши прильнули к мамам в последнем отчаянном объятии, а их последний ужин из растительной кашицы застыл где-то внутри грудной клетки. На некоторых скелетах носорогов заметны следы отеков конечностей — кистей и стоп, запястий и щиколоток — признаки удушья. Другие отмечены характерными следами болезни костей, вызванной легочной недостаточностью, и изгрызены падальщиками — скорее всего, адскими псами, научное название которых — «эпицион» (Epicyon): зверюга полутораметровой длины, весом в 80 кг, сокрушавшая кости. Даже извращенный ум Альфреда Хичкока не сумел придумать столь варварскую сцену.

Однако для палеонтологов этот моментальный снимок чрезвычайно ценен. Он многое говорит нам о жизни и поведении миоценовых млекопитающих, в особенности носорогов, которые относятся к виду телеоцерас (Teleoceras). Очевидным образом, если столько носорогов умерло вместе, то и жили они кучно, общественными группами. Статистическое исследование их скелетов раскрывает демографию доисторической популяции. У некоторых особей молочные зубы, и по размеру они четко делятся на три категории: годовалые, двухлетки и трехлетки. Размножение, по-видимому, происходило раз в год. Остальные носороги, с наборами постоянных зубов, составляли две группы: с маленькими передними резцами-бивнями и с большими. Внутри особей с маленькими бивнями найдены эмбрионы, а значит, это самки, из чего следует вывод, что обладатели больших