сладкая, жирная и жгучая одновременно: она совершенно отличалась от той еды, которую я готовила нам дома, где все было сбалансированно, и овощи помогали освежить рот. И чем эта жирная еда лучше?

Разумеется, у этого визита имелась некая цель. Покуда мы ели, он начал задавать мне вопросы об ингредиентах каждого из этих блюд: как, по моему мнению, они были приготовлены и способна ли я отличить один метод приготовления от другого. Я могла догадаться, как приготовлены отдельные блюда – например, запеченные креветки со стеклянной лапшой: лапша, креветки, кусочки бекона, черный перец горошком, чеснок, имбирь и соевый соус. Но я понятия не имела, как готовится, например, утка по-пекински. Он заверил меня, что мне не стоит беспокоиться о том, как приготовить такое сложное блюдо. Он просто привел меня сюда, чтобы познакомить с разнообразными видами еды, чтобы я могла их иногда готовить для него дома. Я не сомневалась, что сумею приготовить запеченные креветки со стеклянной лапшой, но торговка из пикапа, у которой я покупала свежие продукты, никогда не предлагала креветок. А это означало, что мне придется пойти на местный рынок, чтобы купить определенные ингредиенты.

Г-н Сисак выглядел очень довольным мной. Он сказал мне, что у меня острый ум, что я быстро учусь, что было необычно для человека, который никогда не ходил в школу. Некоторые учатся лучше на собственном опыте, заметил он.

– Жизнь – та же школа, – сказал он. – Ты моя ученица, а я твой учитель.

– Да, – ответила я.

– Ты заслуживаешь награды, – сказал он.

Он заказал на десерт китайские бобы в сиропе, чтобы освежить рот.

Когда мы тем вечером вернулись домой, он поспешно завел меня внутрь и сказал, чтобы я не беспокоилась о нашем обычном ритуале омовения рук и ног, настояв, что нам пора в постель.

Это всегда служило знаком того, что он возбужден. Обычно я начинала первой, чмокая его в щеку, а он делал то же самое, после чего покрывал поцелуями все мое тело. Потом он взгромождался на меня и двигался, покуда не был полностью удовлетворен. Но на этот раз, когда я чмокнула его в щеку, он нежно застонал и остался лежать неподвижно. Я продолжала целовать его в щеку, в шею, в губы. Он попросил меня его раздеть и поцеловать сначала в грудь, а потом спуститься к животу. Он дрожал всем телом, словно собирался лишиться чувств от недостатка воздуха. Он велел мне приласкать пальцами и губами его пенис, и я послушалась. В сумраке спальни я видела лишь выражение его лица. Он выглядел так, словно съел что-то настолько острое и вкусное, что не мог остановиться и ел, ел, а ему лишь хотелось еще и еще.

Он попросил меня сесть на него верхом и медленно направить его внутрь себя. Я никогда ничего подобного раньше не делала, поэтому стала помогать себе пальцами, а он был слишком возбужден, чтобы что-то сказать, да и я тоже. Во мне возникло глубокое теплое ощущение. Мне было приятно, что хотя бы на миг он оказался в моей власти. Оседлав его, я полностью контролировала ситуацию и смотрела, как он отчаянно стонал подо мной. На моих глазах он обмяк и быстро уснул. Возможно, он лишь притворялся спящим – от смущения. На следующее утро он ни словом не обмолвился об испытанном им остром удовольствии. Он снова стал играть роль героя, не имеющего склонности к пряной пище, убеждая себя, что секс – это не более чем его долг, который он должен исполнять исключительно в репродуктивных целях. Он не развил в себе вкус к пикантному пламени похоти. (Мне же, как бы там ни было, следует лучше контролировать свои желания и знать свое место.) Время шло, и он в конце концов получил то, чего он, по его заверениям, и хотел. Я забеременела и родила его первого ребенка.

Это был первый золотой мальчик. Он был вылитый отец в миниатюре.

У них было много общего: от внешности до цвета лица и характера. Мой сын вел себя в точности как его отец, постоянно прося то одно, то другое и требуя этого от меня. Мне пришлось растить сына, одновременно заботясь о его отце – и это было нешуточное дело.

Возможно, так произошло по той причине, что материнство было мне в новинку, но ребенок рос несносным (чем отличался от двух своих младших братьев, которые родились впоследствии). Он был испорченный и дурного нрава. Он плакал и днем, и ночью, а когда сосал мою грудь, больно кусался. Еще он был очень болезненный и подхватывал одну инфекцию за другой. Такое было впечатление, что он требовал к себе внимания всего мира.

Он был воистину сыном своего отца. Он оказался г-ном Сисаком номер два: г-ном Сисаком, попавшим в тело ребенка. А иметь двух Сисаков в одном доме… Можете себе представить, что это было такое. Он полностью завладел моим вниманием, перетянув его от отца к себе, почти сразу же после появления на свет. Отец и сын, сражающиеся за право владения их одинокой рабыней (О, боже! Вот, наконец-то я это сказала. Прошло много лет, прежде чем я поняла, что была для них обоих всего лишь рабыней.)

В моем представлении отец и сын были сладкой парочкой, от них у меня голова шла кругом. Много лет спустя его отец умрет, и мой сын без промедления примет от него эстафету, унаследовав все его повадки и продолжив идти его дорожкой. Вот что имею в виду, говоря, что они были идеальной парой.

Кроме того, отец и сын были еще и идеально подогнанными друг к другу соперниками. Двое людей, которые хотят получить одно и то же от одного человека, всегда закончат тем, что будут наступать друг другу на пятки. Г-н Сисак выражал недовольство сыном с самого момента его рождения. Наш ребенок, как выяснилось, стал для меня единственным препятствием на пути к выполнению обязанностей хранительницы домашнего очага, ведению хозяйства и заботе о муже. Это была горькая пилюля, которую г-ну Сисаку пришлось проглотить; сын, в конце концов, был его плотью и кровью. Ему пришлось смириться. И тем не менее, он очень быстро вернулся к привычному поведению: брюзжанию, разглагольствованию и раздаче указаний. Ребенок, говорил он, не повод отказываться от обязанностей по дому. Всякая достопочтенная жена, по его убеждению, должна уметь одновременно справляться и с тем, и с другим – и с воспитанием ребенка, и с ведением домашнего хозяйства. Другие жены не такие. (О, мой дражайший супруг! Все достопочтенные