Как только муж закончит ужинать, хорошая жена должна собрать со стола грязную посуду и вымыть ее на кухне. Хотя муж ложится на софу посмотреть телевизор, обязанности хорошей жены на этом не заканчиваются. Закончив мыть посуду, она должна перестелить кровать, вывесить противомоскитную сетку и раскрыть все окна, чтобы проветрить комнату. Когда ее муж решает, что пора спать, он входит в спальню и садится на край кровати. В первый день этого ритуала он позвал меня присесть у его ног.

– Мои руки и ноги устали от тяжкой работы за весь день, – начал он. – Руки и ноги мужа – это важные инструменты его выживания. Это то, с помощью чего он привык добывать пропитание для своей жены и детей. Без них его жена и дети будут страдать. Ты понимаешь?

– Да, – ответила я.

– В Индии есть обычай. То, что жена обычно делает для своего мужа. – Объясняя мне все это, он чередовал слова «муж» и «супруг», «женщина» и «супруга». Только он мог использовать слова «муж» и «жена», мне же дозволялось использовать только «супруг» и «супруга», но я расскажу об этом в другой раз. Он продолжал:

– Дабы продемонстрировать свое почтение к мужу, ибо он содержит семью, не жалуясь ни на что, жена моет руки и ноги своему супругу перед тем, как лечь в постель. Это прекрасная традиция, которая передавалась из поколения в поколение до сего дня. Я полагаю, это отличный способ возблагодарить друг друга как мужа и жену. Ты выражаешь мне благодарность, а я взамен чувствую себя благодарным тебе.

Он умолк на мгновение и посмотрел на меня. Я сразу же поняла, что он хочет услышать мою реакцию, и поступила соответственно.

– Да, я понимаю.

– Мы живем в буддистской стране. Тайский народ – буддисты. Мы верим в карму, в добро и зло, в призраков и духов – и все это мы постигаем из поучений Господа Будды. Но знаешь ли ты, что буддизм возник не в Таиланде, а в… – Он замолк.

– Да?

– В Индии, – сказал он. – Тысячи лет назад монахи из Индии прибыли в нашу землю, дабы передать нам учение Будды, которое распространилось по странам, ныне известным как Таиланд, Мьянма, Лаос и Камбоджа. Поскольку его учение дало людям добродетельное моральное руководство, Будде продолжают поклоняться по сей день. И если тайцам было суждено исповедовать буддизм, то этому традиционному индийскому обычаю суждено совершаться тайскими супругами для своих супругов.

Он приказал мне принести тазик с водой и чистое полотенце. Он сказал, что начать надо с омовения обеих его рук, а затем омыть его ноги, после чего следует насухо вытереть их полотенцем. Я присела и стала омывать его ноги, устремив на них взгляд, и почувствовала, как он смотрит на меня с величайшим одобрением.

Вытерев ему руки и ноги, я понесла тазик с водой обратно в кухню, и он меня окликнул. Я обернулась, и наши глаза встретились.

– Я тебе очень благодарен, – с улыбкой произнес он. – Теперь ты не просто обычная жена. Ты – достопочтенная жена.

То, что он удостоил меня таких слов, было для меня великой честью. Вот каково быть чьей-то достопочтенной женой, подумала я. Это был титул, о котором мечтают все женщины. Вот что могли бы сказать героини радиоспектаклей, и я не могла с ними не согласиться.

– Запомни. Ты теперь достопочтенная жена, как и все они, – повторяла я себе снова и снова. Я надеялась, что героиня радиоспектакля, сидящая глубоко во мне, тоже могла это услышать.

Такова жизнь героини. Все они должны пройти через одно и то же испытание – тогда я в это и вправду верила – преодолеть преграды непонимания. Герои так часто не понимают героинь и неверно толкуют их поведение, а все благодаря негодяйкам, которые дурят им голову, нашептывая всякую чушь. В моем случае, даже если какой-то негодяйке еще предстояло появиться на сцене, пока она еще бродила по миру, прячась среди зевак, что заглядывали к нам в дом. Мой герой не был глупцом – хотя я втайне думала, что он не был и особенно догадливым, – он знал, что есть люди, которые только и ждут, чтобы «пырнуть его ножом в спину» – хотя, как я поняла, он употреблял это выражение не в буквальном смысле. Скорее, он имел в виду людей, отличающихся бесчестностью, склонных им манипулировать, постоянно выводящих его из себя. Вот почему он всегда изливал на меня свой гнев.

Но быть удостоенной супругом важного титула «достопочтенной жены» вовсе не означало, что теперь ты будешь носить его постоянно. Иногда он его забирал – когда переставал меня так называть, – а иногда возвращал его мне, когда я его радовала. Этот титул то появлялся, то исчезал на всем протяжении нашего брака, и такая женщина, как я, волей-неволей нервничала о его судьбе.

Когда он впервые удостоил меня титула «достопочтенной жены», я очень возрадовалась. Я смогла войти в подобающую мне роль в доме, причем довольно быстро, если можно так сказать. Возможно, именно это благодушное настроение ослабило мою бдительность в употреблении слов. Я начала вставлять собственное мнение в свои ответы на его приказания; моя самоуверенность заставила меня перейти от простых «да» к «да, я понимаю». Титул «достопочтенной жены» все больше придавал мне ощущение собственной значимости.

Как-то вечером, спустя четыре или пять месяцев после моего переезда в его дом, я, как обычно, подала ему ужин на столик перед софой. Он разочарованно поглядел на выставленную перед ним еду. Безусловно, какие-то блюда я готовила чаще других, но я старалась разнообразить его повседневное меню. Я не сомневалась, что все мои блюда вкусные. И его унылый взгляд меня смутил. А потом он сказал:

– Мне начинает надоедать твоя исанская еда. – Его брови сдвинулись на переносице. – Я не могу есть каждый день одно и то же. Ты должна научиться готовить блюда центральнотаиландской кухни.

Я смиренно его слушала, зная, что он еще что-то скажет.

– Я из центрального Таиланда, и ты теперь тоже здесь живешь. Тебе давно уже следовало научиться готовить привычную нам пищу, а не кормить меня все время лаосской едой.

– Маме и папе она нравилась, – сказала я ему. Я не собиралась ему перечить, а просто хотела объяснить, что я готовлю для своего мужа ту же самую еду, какую готовила для родителей. В моем понимании, они были в равном положении.

Но он продолжал смотреть на меня тяжелым холодным взглядом, словно намеревался броситься на меня и разорвать на куски на этом самом месте.

– Ты что, споришь со