– Слава богу, помер, – неожиданно сказанула Варя.

– Кто? – удивилась я.

– Как кто? Яшка Сироткин, – уточнила Зина.

– Когда?

– Ну, – протянули старухи, – дай бог памяти,лет пять или шесть прошло. Клавка с зоны бумажку получила… Да ты ступай к ней.А чего, ей миксер нельзя отдать?

Я глянула в хитрые старушечьи глаза и разом разбиласоседские мечты:

– Компьютер выбирает не человека, а квартиру. Клавдияобязательно получит приз.

– Ну ступай тогда в первый подъезд, – вздохнулаЗина, – на третий этаж.

– Она дома?

– А куда ей деваться? – засмеялись старухи.

Я вошла в темный подъезд и со вздохом принялась подниматьсяпо грязным ступенькам. Вся моя жизнь до замужества прошла в подобном доме и втаком же дворе. Только наших лучших сплетниц, целый день проводивших налавочках, звали баба Катя и баба Нюра. Впрочем, был у нас и свой уголовник –Ванька Репин. Его мать старалась быстренько прошмыгнуть к подъезду под косымивзглядами соседей…

Я нажала на звонок, и темно-коричневая простая дверьраспахнулась без всяких вопросов. На пороге стояла маленькая сгорбленнаяженщина, совсем древняя по виду. Из глубин квартиры пахнуло геркулесовойкашей. – Вам кого?

– Клавдию Сироткину.

– Я это, – настороженно ответила бабуська,отступая в глубь крохотной темноватой прихожей. – Из поликлиники? А гдеОльга Константиновна? Заболела? Да вы проходите.

Клавдия вошла в комнату, я за ней. Когда-то, впрочем, ещесовсем недавно, мы с Томочкой жили именно в такой «двушке». Две крохотныекомнатенки и кухонька размером с собачью миску. Интересно, кто проектирует длялюдей помещения подобной кубатуры? Вообще, мне кажется, что в жизни должнацарить справедливость. Кто придумал подобные квартиренки, где человеку,имеющему семью, совершенно невозможно остаться в одиночестве, тот пусть всюсвою жизнь и живет в них без права переезда! Даже мы с Томой, две худенькиеженщины, порой сталкивались в пятиметровом «пищеблоке». На таком количествеквадратных сантиметров лучше всего жить одинокому человеку. Впрочем, даже необремененной домочадцами личности трудно дышать в комнате, высота потолкакоторой два пятьдесят…

Клавдия села на диван и вздохнула:

– Давление, похоже, поднялось…

– Простите, но я не из поликлиники…

– Да? – удивилась старушка. – Откуда жетогда?

Вынув из сумки миксер, я старательно исполнила «песню» офирме, компьютере и призе. Хозяйка недоверчиво поглядела на коробку.

– Платить сколько?

– Ничего, это подарок.

– Совсем, совсем ничего?

– Абсолютно! Только вот бумажку заполню.

– Давайте угощу вас чаем, – засуетилась Клавдия.

На кухоньке она плеснула на самое донышко чашексветло-желтую жидкость, щедро долила кипяток, вытащила из шкафчика вазочку ссушками и поинтересовалась:

– Паспорт нести?

– Сделайте одолжение, пожалуйста, только не ваш, аСироткина Якова Петровича. Это муж, наверное, да?

Бабка помрачнела:

– Сын.

– Отлично, – бодро прочирикала я, – сейчасоформим.

– А на меня можно? – медленно проговорила Клавдия.

Я замялась:

– Ну, вообще-то компьютер выбрал его. Да какая разница,сын все равно миксер вам отдаст, мужчине такой прибор без надобности…

Внезапно Клавдия тихо заплакала. Я быстро добавила:

– Вам вручу, не переживайте. Вот, держите, ну,пожалуйста, успокойтесь. Вот он, ваш, глядите…

Бабушка вытерла глаза посудным полотенцем и неожиданноспокойно пояснила:

– Я не из-за подарка плачу…

– А в чем дело тогда?

Клавдия печально вздохнула и неожиданно спросила:

– У тебя дети есть?

– Нет пока.

– Не поймешь меня, – покачала головойхозяйка, – хотя посоветую – нет деток и не рожай, не надо!

– Почему? Дети – это счастье!

– О-хо-хо, – протянула Клава, – не верьлюдям, никакой радости в них нет. Ну, может, только первый год, когда еще вколяске лежит… Хотя у меня и этого не было, одни неприятности да горе, а теперьвообще одна осталась…

– А сын где?

– Умер Яшка, да и слава богу!

– Как это, разве вам его не жаль?

– Вся жалелка выплакалась, – вздохнулахозяйка, – знаешь, так по каплям и закончилась. Одно горе от него было…

– Неужели ничего светлого припомнить не можете?

Клавдия отрицательно покачала головой:

– Маленьким учился плохо, хулиганил, в ПТУ попал, а в19 лет загремел по статье первый раз. Машину они угнали с приятелями, ну ипошло-поехало… Только выйдет, оглянуться не успеешь, опять сидит. Я уж вмилицию ходила, просила: «Вы мне его не возвращайте, не надо». А они в ответ:«Никак не получится, по месту прописки должен жить». Правда, он не злой и непьет совсем. Так, пивком балуется, да и меня любил… Иногда прижмется и говорит:«Ничего, мамуля, неудачный я у тебя получился, зато скоро денег заработаю,одену с ног до головы и золотом обвешаю…»

Она помолчала, потом добавила:

– Обвесил, как же! Шесть лет тому назад вышел, взял всемои сбережения и отнес в «Просторы», помните, контора такая была? Кладешь к нимрубль, получаешь сто.

Я кивнула:

– Сама в «МММ» зарплату оттащила.

– Ну и чего хорошего вышло? Прямо слово, ничего, дряньполучилась, – подвела итог Клавдия, – контора лопнула, а Яшкавскорости исчез, ушел из дома, ну а уж затем и бумажка пришла.

– Какая?

Клавдия поднялась и ушла в комнату, потом вернулась, держа вруках желтоватый листок: «Учреждение УУ 1167/98 извещает о смерти СироткинаЯкова Петровича…»

– И что, вы его хоронить ездили?