сеет хаос и разрушение повсюду, просто чтобы развлечься. Ты целый брак разрушил, потому что тебе было скучно. – Он опять смеется, холодно и безрадостно. – Ну да, трахнулся я в туалете, чтобы отвлечься после расставания. Какой кошмар. Уж точно не тебе меня судить.

– Слушай, ты явно сейчас испытываешь сильную экзистенциальную боль, так что я проигнорирую пару обидных слов ввиду обстоятельств. Но я пытаюсь быть твоим другом…

Сайлас рычит, и агрессия, которой я никогда от него не видел, вырывается лавой и пеплом.

– Ты тут хочешь о дружбе поговорить? – кричит он. – Напомни мне, кто был за рулем в ту ночь, когда директор Балларда обнаружил свою украденную тачку на футбольном поле, намотанной на ворота?

Толкнув в грудь, Сайлас отшвыривает меня к стенке. Годы тщательно подавляемой злости выплескиваются на поверхность.

– Я вылетел из школы ради тебя! Когда ты последний раз хотя бы извинялся?

– Я тебя не просил меня прикрывать, – раздраженно перебиваю его. – Ты со своим комплексом мученика, может, и думаешь, что я тебе должен, но я ни о чем не просил. Взять вину на себя было только твоим решением, бро.

– Я тебя спас от тюрьмы или, боже упаси, вытрезвителя. И что ты с тех пор делаешь, только продолжаешь бухать? Да я мог трахнуть Кэт на барной стойке и заставить Ами смотреть, и то это было бы вполовину не так хреново, как даже доля того, что ты с людьми делал.

– Но это ведь я, разве нет? – смотрю в жестокие, разгневанные глаза Сайласа и не узнаю его. – У меня куча проблем из-за любимого папочки, так что я трещу по швам. А твое оправдание в чем?

– Да пошел ты, – сплевывает он. – Себя в порядок приведи, прежде чем анализировать мою жизнь.

Он уходит, и я смотрю ему в спину. Только сейчас понимаю, что у меня дрожат руки. Даже добрую минуту спустя, как Сайлас растворился в темноте, мне тяжело дышать. К счастью, я всегда знаю, как расслабиться, и именно так прямо сейчас я себе помогу.

Дрожь проходит за секунды.

А потом подворачивается новый вариант отвлечься.

Кейси: Эй, хочешь потусить?

Я: Как всегда, вовремя. Где?

Глава 39

Кейси

Каким-то образом Лоусон Кент оказался самым надежным другом из всех, что у меня остались. Жас уже занята, а сидеть весь вечер со Слоан и Эр Джеем, пока они трахают друг друга глазами, совершенно не хочется, так что я пишу Лоусону. Он отвечает мгновенно, и мы договариваемся встретиться через час у старой теплицы. Осталось только придумать, как ускользнуть, никого не насторожив.

К счастью, папа никогда не сидит допоздна, даже по выходным, а Слоан с Эр Джеем ушли гулять. Времени уже за одиннадцать, поздновато планировать вечер, но не моя бы корова мычала. Я сама только что договорилась встретиться с человеком в полночь.

В коридоре слышатся папины шаги, и я тут же напрягаюсь. Он останавливается у моей двери и тихо стучит.

– Кейс? Ты еще не спишь?

– Не сплю, заходи. – До этого я лежала на боку и листала ленту в телефоне, но сажусь, когда он заглядывает в комнату.

В его глазах блестит беспокойство.

– Как ты?

– Нормально.

Его это мало успокаивает.

– Хочешь поговорить о Сильвер… – почти что с опаской начинает он.

– Нет, – перебиваю я. – О чем тут еще говорить? Она умерла. Ты ложишься уже?

Он, очевидно, хочет настоять, но все же кивает.

– Да, пойду спать. Постарайся не сидеть в телефоне допоздна. Для глаз вредно.

– Не буду. Спокойной ночи.

– Спокойной ночи, милая.

Где-то в половину двенадцатого до меня доносится тихий храп с другой стороны коридора. Еще пятнадцать минут спустя я одеваюсь, набрасываю куртку и вылезаю через окно своей комнаты.

Приходится пробежаться по всей территории, держась края и изо всех сил избегая камер, но потом я оказываюсь в безопасности старой зоны – той части обширного участка Сэндовера, которая была покинута и заброшена задолго до того, как директором стал папа.

Бреду сквозь высокую траву, освещая себе путь лучом фонарика и пытаясь следовать карте, грубовато нарисованной поверх скриншота Гугл Карт.

– Уже теплее, – доносится внезапный голос из темноты.

– Марко?

– Поло.

Выхожу из зарослей травы и вижу перед собой теплицу. Темный силуэт, опутанный плющом и слоями опавшей листвы. Ища Лоусона, я провожу лучом фонарика по стеклянным стенам.

– Тут процентов на восемьдесят более стремно, чем ты описывал, – говорю куда-то в безмолвную ночь. – Если ты меня сюда привел, чтобы зарубить топором, то я не в настроении.

Я уже неоднократно бродила по территории и прилегающим к ней лесам в кромешной темноте. Но все равно, подходя ближе к пустой, высокой темнице с ее разбитыми стеклами и причудливыми тенями, я начинаю настороженно прислушиваться к каждому резкому звуку от деревьев вокруг.

– Лоусон? Марко.

– Поло.

Чуть из кожи не выпрыгиваю, когда Лоусон шепчет ответ мне на ухо. Так близко, что я чувствую его дыхание на своем лице.

– Господи. – Развернувшись, я вижу, как он усмехается в свете фонарика. Для пущего эффекта толкаю его. – Зараза.

– Прости, – говорит он без какого-либо сожаления. – Не удержался.

– Тебе повезло, что я тебя не треснула.

– Это было бы очень мило.

– Да ну? Ты что, не знаешь, я вообще-то могу быть даже ниндзя!

– Солнце, я бы буквально заплатил, чтобы на это посмотреть.

– Ага. Скажи спасибо, что я пацифистка.

– Ага, – передразнивает он. – Верной смерти избежал.

– Знаешь, не то чтобы я не была рада твоей компании, – говорю я, – но это место выглядит как логово убийцы, не иначе. Может, недостает пары бензопил и кирки, но да, тут точно кого-то расчленяют.

– Не волнуйся, внутрь мы не пойдем. Одного только запаха хватит, чтобы испортить тебе вечер, – хмыкает Лоусон. – Это здесь собираются гормональные переростки, чтобы сделать друг из друга котлету.

– Правда? – тут меня посещает мысль. – Погоди, сейчас же вечер субботы. Разве бои проходят не в это время? Или уже закончились?

– Нет, перенесли. – Судя по голосу, он и сам удивлен. – Странная херня. Всем пришла эсэмэска, мол, они завтра на этот раз.

– А можно заглянуть? Обещаю не дышать, – подыгрываю я.

– Не вопрос, но если будешь блевать, то только не на меня.

– Договорились.

Он берет меня за руку и заводит внутрь теплицы, где по большей части ничего нет. Из нее вынесли все остатки и обломки, которые я ожидала увидеть. Ни пустых горшков, ни гниющих стеллажей. Никаких засушенных следов былой растительности. В свете фонарика вижу граффити на стенах. По центру пола видны