А потом, примерно через полсотни шагов, Джун увидел первый труп. Это был полицейский кинетик. Маска, символизирующая безликость Гармонии, раскололась надвое, открыв бледное лицо; лужа угольно-черной крови медленно растекалась от головы и втягивалась между звеньями покрытия. Рыдающая женщина сидела рядом, раскачиваясь из стороны в сторону. Вокруг столпились люди в гражданском.

– Он не знал, что делает… – плакала женщина. – Он не узнал меня, когда я звала его… Он не чудовище, о, мой сыночек…

Дальше стояли «Друзья кинетиков». Тех, кто остался, несмотря на взломанную площадь, было гораздо больше, чем Джун ожидал. Из разрозненного стада, которое Гармония разогнала несколько месяцев назад, они превратились во что-то другое… куда более опасное. В то, с чем стоило бы считаться. Джун поймал на себе несколько хмурых взглядов. Он пытался высмотреть в толпе яркие волосы Сонми, но ни ее, ни Майры видно пока не было.

Когда Юрий пошел к «Друзьям кинетиков», чтобы расспросить их о брате, Джун почувствовал себя еще более неготовым к тому, что могло ожидать его на площади. Он законсервировался в Справедливости, но почему-то ни разу за все это время ему в голову не приходило, что мир-то не стоял на месте. Он менялся, и первые последствия этих изменений ожидали впереди. Ими дышали заплаканные или искаженные страхом и ненавистью лица людей, идущих навстречу. Они глазели из темных окон закрытых ресторанчиков и магазинов.

Шаг ускорился сам собой. Джун понял, что если позволит себе сбавить скорость, то просто остановится. Он не был готов к тому, что вот-вот увидит. Его бил озноб.

– Джун! – Его схватили за руку и потянули куда-то в сторону. Джун повернулся и увидел Майру – со свежей царапиной на щеке и красным простуженным носом.

На секунду ему показалось, что все обошлось, что нет смысла продолжать путь к пугающей неизвестности, – но Майра была одна. Он позволил затащить себя в небольшой карман между зданиями. Там тоже были люди – менее храбрые, чем те, что собрались рядом с площадью, но достаточно храбрые, чтобы вопреки всему остаться. Там же, непрерывно шикая на всех, кто лез с советами, пожилая женщина пыталась вытянуть из пробитой ладони воющего от боли мальчика огромный металлический штырь.

– Черт, – выдохнула Майра, и из ее рта вырвалось облачко пара. – Мы пытались с тобой связаться столько раз, но ты не отвечал… я боялась, что тебя где-то прирезали.

Она неловко обняла его. Джун похлопал ее по спине, не в силах отвести взгляд от рыдающего мальчика. Горчичная курточка, раньше казавшаяся ему смешной, поистрепалась, и даже сквозь нее можно было почувствовать, как Майра дрожит.

– Куда ты подевался? – спросила она, отстранившись.

– Где Сонми? – Джун не услышал ее вопроса. Лицо Майры исказилось.

– Где-то на другой стороне… – сказала она, шмыгнув носом и слабо махнув рукой в сторону площади Единства. – Площадь провалилась в центре, но Сонми обещала мне держаться у края, и она была не одна, а с этими близнецами, я думаю… – Майра запнулась и закусила губу. – Я не думаю, что ее перемололо с остальными.

– Перемололо?

Тошнота подкатила к горлу, когда Джун попытался осмыслить выбранное Майрой слово. Перемололо. По телу пробежала волна жуткой слабости. Еще хуже было понимание, что последнюю фразу Майра произнесла неубедительно. Она не знала, во что верить.

– Я собиралась пойти к ней… – Майра уже не смотрела на него, бормоча это. – Просто обогнуть площадь, держась поближе к зданиям. Там никто не знает, что я кинетик, так что я ничем не рискую. А ей, возможно, нужна моя помощь…

«Тебе самой нужна помощь», – неожиданно зло подумал Джун.

– Я сам поищу Сонми, – твердо сказал он. – Иди в «Пиццериссимо», дождись там моего друга – такой высокий, в зеленой куртке и с отмороженным лицом. Зовут Юрий. Он поможет тебе. Никому не говори, куда ты направляешься, поняла?

– Подожди, – сбивчиво возразила Майра. – Ты появился тут из ниоткуда, а теперь… ты не можешь просто так…

– Май. – Джун прищурился, стискивая пальцы у нее на плече – не больно, но достаточно жестко, чтобы вернуть ее в реальность. – Ты кинетик. И там тебе не место, сама знаешь. Позволь мне помочь тебе… Вам обеим.

Он не был уверен в собственных словах. Но был уверен кое в чем другом.

Если она первой увидит Сонми мертвой, он никогда себе этого не простит.

У Майры не нашлось сил даже выдержать его взгляд. Джун не представлял, каково это – быть привязанным к кому-то настолько, чтобы без этого человека превращаться в тень. Сонми, комнатный цветочек с пробудившимися идеалами и решимостью, что ты с ней сделала? Почему она трясется от одной мысли, что с тобой что-то случилось? Почему она растеряна настолько, что повинуется тому, кого не раз отправляла в нокдауны на тренировках? Сколько вообще осталось в ней от прежней Майры?

А сколько в нем осталось от прежнего Джуна?

– ПЛОЩАДЬ ЗАКРЫТА ИЗ-ЗА ТЕХНИЧЕСКИХ НЕПОЛАДОК.

Голос Речницы промчался мощным раскатом, усиленным вмонтированными в потолок яруса динамиками. Доброжелательный и звонкий, он рассыпался, но через долю секунды Джун вновь почувствовал, как звуковые волны входят в резонанс с его сердцебиением.

– ГАРМОНИЯ ПРОСИТ ВАС ОСВОБОДИТЬ ПЛОЩАДЬ И ПОЗВОЛИТЬ СПЕЦИАЛИСТАМ ВЗЯТЬ СИТУАЦИЮ ПОД КОНТРОЛЬ.

– Иди! – Джун подтолкнул застывшую Майру, видя, как та колеблется.

– Пожалуйста, найди ее, – одними губами прошептала она напоследок.

Речница Гармонии наконец заткнулась. Ее сменила аварийная сирена – обстановка сделалась еще нервознее. Убедившись, что Майра уходит, Джун двинулся к площади, но почти сразу столкнулся с Юрием. Тот был очень бледен.

– Вот ты где, – выдохнул он с облегчением, и Джун вспомнил, что находится под его ответственностью.

– Твой брат?.. – он не рискнул закончить вопрос.

– Нашел, – кивнул Юрий. – Его арестовала Гармония.

– Не самый плохой вариант, – пожал плечами Джун, вспомнив жуткое «перемололо».

– Да, гирлянде из его кишок я бы обрадовался меньше, – криво усмехнулся Юрий, а затем посмотрел туда, откуда донесся жалобный детский плач, и мгновенно изменился в лице. – Ох, черт. – Он пошел к мальчику с пробитой ладонью, бросив через плечо: – Жди здесь!

Джун кивнул, хотя и не думал слушаться, и быстрым шагом покинул переулок.

Спустя маленькую вечность он оказался на площади Единства. Он не успел расспросить Майру о том, что именно тут случилось… но последствия были достаточно красноречивыми и без пояснений.

Эта маленькая площадь была несравнима с захватывающими дух пространствами, что встречались на верхних ярусах, не стесненных плотной жилой застройкой и низкими потолками. Несколько раз в год сгелитий, обычно собранный по периметру площади в рулоны, превращался в гордую огнептицу. Ее подсвечивали праздничными гирляндами, чтобы напомнить жителям Цитадели о Единстве, которого никогда не было. Теперь весь сгелитий площади сполз к ее центру, широкой воронкой провалился вниз, и пар окутывал все неплотной дымкой. Острые металлические пики скалились над воронкой; за одну из них зацепилась чья-то хлопающая широкими рукавами куртка. Еще на одной висело пронзенное насквозь тело.