На следующий день они полетели в Мадрид, чтобы исполнить Time Is Running Out на попсовом телешоу, и лишь в последний момент поняли, что будут играть мрачную, далекую от «нормальной» рок-песню в студии, полной школьников. Чтобы сделать песню более удобоваримой для детской аудитории, Мэтт исполнил ее с самым счастливым и улыбчивым лицом, которое у него получилось, а закончил выступление, прокатившись на коленях прямо в толпу (и, к счастью, избежав ареста за то, что сбил с ног ребенка). На следующий день они взяли выходной и поехали в Фигерас, где побывали дома у Сальвадора Дали, который назвали «сюрреалистичным».

К тому времени как самое «отпускное» по духу европейское турне Muse, включавшее в себя Бельгию, Голландию, Германию, Францию, Италию, Швейцарию, Австрию и Испанию, добралось до самого большого концерта – в парижском «Пале-Омниспорт-де-Пари-Берси», хедлайнерского выступления в огромном зале на двадцать тысяч человек, где группа когда-то выступила на разогреве у Red Hot Chili Peppers, – продажи Absolution превысили миллион. Я писал отчет о концерте для NME, и после потрясающего концерта, утопавшего в конфетти и горящей рóковой ярости, я присоединился к группе за сценой и вместе с ней совершил второе свое «бегство к свободе» через тянущиеся руки возле служебного входа. К тому времени они уже довели до совершенства свою стратегию побега; истерия охватила фанатов и никуда уходить не собиралась.

А когда Muse вернулись в Великобританию, чтобы в свой выходной покататься по бездорожью на «Рейндж-Роверах» в Нортхолте на севере Лондона (самым безбашенным водителем себя проявил, судя по всему, Дом), готовясь к первым гастролям на аренах родной страны, Hysteria захватила и чарты. 1 декабря песня вышла на сингле в сопровождении своей концертной версии и изредка исполнявшейся вживую Eternally Missed; к основному диску прилагался DVD с различными версиями клипа, концертные кадры с MTV и видео со съемок клипа. Клип Hysteria стал первым для Muse, в котором не было самой группы, потому что Мэтт решил, что его актерского мастерства не хватит для главной роли; актер Джастин Теру сыграл человека, который проснулся в разгромленном гостиничном номере, вообще ничего не помня о произошедшем, потом нашел переносную камеру и на записи обнаружил, что снял проститутку и сам разгромил комнату после того, как набросился на нее[131]. Режиссером выступил Мэтт Кирби, а видео получило простое название Rage («Ярость»). Обложка 7-дюймовой пластинки (с Eternally Missed на обратной стороне) была оформлена Адамом Фалкусом, который выиграл дизайнерский конкурс. По иронии судьбы, песня вышла в день, когда Muse дала концерт с самой жестокой зрительской реакцией со времен Вудстока, на «Интернешнл-Арене» в Кардиффе: перед сценой образовались огромные круги для слэма, и в некоторых из них начались настоящие драки; группа со сцены одновременно видела радость и мучения, то была самая безумная аудитория из всех, перед которой им доводилось играть. Возможно, в том числе благодаря противоречивому клипу, который обращался к похожим кровожадным чувствам, Hysteria вышла на семнадцатое место.

В рамках декабрьского турне Muse объехали все крупнейшие крытые площадки страны, выступая не только перед восхищенными молодыми фанатами рока и инди, но и перед массами слушателей Radio One, которые ходят хорошо если на один концерт в год, причем всей семьей. Цифры казались огромными: 10 000 в «Айс-Центр-Арене» (Ноттингем), 12 300 на «Уэмбли-Арене», столько же в бирмингемском «NEC», невероятные 19 000 на манчестерской «Ивнинг-Ньюз-Арене». И шоу оказались поистине триумфальными: группа вышла в «стадионную лигу» с уверенностью и щегольством.

Последний концерт Muse в 2003 году, не считая телеэфира для Live Lounge Джо Уайли в Лондоне за три дня до Рождества, состоялся в Исландии; первый визит в эту страну состоялся 10 декабря, и они выступили в шеститысячном зале «Лаугардальсхёлль» в Рейкьявике. Концерт, конечно, не самый большой, но, учитывая, что население всего города – 120 000 человек, все билеты расхватали буквально за час после выхода в продажу, причем фанаты стояли в очереди с ночи, выступление вышло особенным. На сет-листах было написано «конец гастролей… наконец-то», самый большой (судя по всему) гардероб в мире был до отказа набит шестью тысячами шуб и пальто, и Muse окатили каждого двадцать пятого жителя Рейкьявика 90-минутным потоком вулканического помп-рока; Мэтт выделывал тройные пируэты по сцене, одетый в пышные шаровары и тапочки-«аладдинки», устроив рождественскую пантомиму. На следующий день, свободные от концертных ангажементов на целый ближайший месяц, группа взяла напрокат снегоходы и отправилась носиться по ледникам, а потом поехала на дайвинг в Блауа-Лоунид. Ну а после этого они вернулись домой женить Криса.

И – эй, им нужно было выпустить пар. Потому что в 2004 году дорога была долгой, и на ней их ждало немало трагических, болезненных и жестоких поворотов.

Каково было ваше участие в Absolution?

Помню, я ездил в «Грауз-Лодж». Мэтт тогда был реально одержим теориями конца света. «Грауз-Лодж» всего в часе езды от Дублина, но в Дублин они вообще не ездили. В студии есть бар, где можно самим наливать себе пинты, и они как раз развлекали себя подобными вещами. Для того чтобы сочинить все песни, мы арендовали апартаменты в Хакни. Кейт Лорен, девушка, которая раньше работала на группу, дала Мэтту напрокат белый мини-рояль, на котором он написал песню Milky Piano. Там стояло все их оборудование, еще они там обставили небольшое жилое помещение с бильярдным столом. Помню, я водил ребят в IKEA! У них реально была идея-фикс: найти место, где они смогут сочинять и записываться даже в четыре утра, если вдруг понадобится. Мэтт жил на севере Лондона, Дом – тоже, Крис жил прямо в этих апартаментах, еще туда приезжал Пол Рив. Настоящая, блин, мечта: безопасно и очень изысканно. Там была надувная спальня. Крис хотел какой-никакой приватности, и мы купили ему надувную комнату! Мы накачали ее воздухом, Крис поставил там кровать, чтобы при необходимости отгораживаться ото всех. Они реально растворились в этом месте.

Они очень много времени потратили, возбужденно обсуждая грувы. Помню, как буквально из ниоткуда появилась Time Is Running Out. Вещи вроде Stockholm Syndrome – я помню, как Мэтт сидел на барабанном пьедестале где-то в Испании и играл басовый рифф на гитаре. Можно было подумать, что Мэтт просто фигней страдает, но буквально за три минуты он придумал рифф, и из ничего получилась песня. Я никогда не видел, как начинается лесной пожар, но, полагаю, как раз примерно так. Безумие просто. У Дома и Криса какая-то сумасшедшая телепатическая связь. Time Is Running Out получилась за секунды. Я ни разу не слышал, чтобы Мэтт пел что-то для этого альбома, пока не услышал готовые песни. Мэтт ненавидел петь, он все продумывал в голове. На самом деле Дом и Крис на тот момент тоже ни разу не слышали, как он поет в студии. На записи голоса все уходили. Помню, на каком-то сейшне для Radio One они меня просто прогнали. Я очень на них разозлился, потому что устал после длинного рабочего дня, довез их до Radio One, расставил там все, а они такие: «Глен, можешь уйти, приятель?» – «Блин, я что, просто не могу тут посидеть часок? У меня сил нет!» На концертах все иначе, но вот когда он играет песни и ему приходится при этом еще и петь, ему это не нравится. Мы придумали замечательную идею – записывать песни в отдельных кабинках и подключать микшер, чтобы ребята могли пойти на любую радиостанцию и отдать им заранее записанную живую версию вместо того, чтобы исполнять акустические версии, они их просто ненавидели. А потом, буквально в тот день, когда я уже собирался потратить кучу денег на все это оборудование, Дом позвонил мне и сказал: «Глен, мы, конечно, не можем это сделать. Мэтт только что сказал, что если мы все будем записываться с ушными мониторами, то кто-то сможет услышать, как Мэтт поет один. Так нельзя».