Касаюсь его горячей кожи и размазываю по огромному синяку. Под недовольное шипение. Делаю больно, втираю, но он не пикает.

— Вот мелкая, — говорит сквозь зубы. — Потом отомщу.

Обязательно… Когда-нибудь потом.

А пока вожу по коже пальцами. И наслаждаюсь этими мимолётными минутами. Счастливыми и слишком быстро бегущими…

Настолько, что я не замечаю, как заканчиваю дело и мы с Ричардом опять принимаемся за старое — сидеть в объятиях друг друга и банально разговаривать. Рассказываем друг другу, что произошло с нами за четыре долгих месяца.

И Райт говорит всё легко, свободно, будто завтра мы расстанемся, через несколько часов встретимся вновь. Но мне так не хочется его огорчать.

Поэтому последние часы пытаюсь веселиться.

И вот…

Пять минут до нового года.

Я встречаю его вместе с ним.

— Аккуратней, растяпа, — тянусь пальчиками к обнажённой груди, убирая с неё запечённый соус с роллов. — Уйдёшь чумазый.

За последние четыре месяца в последний раз, когда я чувствовала себя так легко… Случился сегодня.

— Мне можно, — усмехается своей лукавой и пошлой улыбочкой. — Мы сегодня здесь надолго. Я не отпущу тебя, помнишь?

— Помню-помню, — он говорит это уже четвёртый раз. Даже закрыл кабинет изнутри, спрятав ключ глубоко в карман. Я не полезу туда чисто из-за стеснительности и неловкости.

Не настолько я раскрепощённая.

— Куранты скоро, — напоминает. Я киваю, кручу шампанское в стакане. — Не будешь загадывать желание?

Морщусь и отставляю хрусталь на тонкой ножке подальше, чтобы не разлить.

— Я похожа на девочку, что верит в волшебство? — какого он обо мне мнения?

— Нет, — качает головой, ласково улыбается. Думает что-то про себя. — Ты похожа на ванильку, что верит в пони и залипает на радугу.

Я открываю от возмущения рот и задыхаюсь.

— Ты меня ванилькой назвал? — звучит как оскорбление!

— Ой, только узнала?

— Да ты знаешь, кто ты?…

Ричард начинает глухо смеяться.

Тихая симфония, которая радует слух, растекается по всей комнате, заставляя меня не шевелиться. Не создавать ни единого шороха. Только послушать его такой чарующий и мягкий смех. От которого все органы скручивает.

Я его больше не услышу.

— Ты загадывать желание будешь? — всё же упрямится. Пытаюсь успокоиться.

— Буду, — недовольно соглашаюсь и встаю с пола, на котором мы оказались. Диван жутко неудобный! На нём спать нереально!

Поэтому и устроились на полу, постелив на него одеяло. Я не рискнула спросить, откуда оно здесь вместе с подушкой. Ночует здесь?

Не моё дело!

Иду привычной походкой от бедра к рабочему столу.

Слышу за спиной довольные звуки и ни капли не смущаюсь.

Хватаю листок с какой-то распечаткой, которая не волнует ни меня, ни Ричарда. И ручку. Пишу своё желание на листочке. Прячу его за ладошкой, хоть с такого расстояния он ничего не увидит. Дописываю, ставлю точку и возвращаюсь на своё место.

Осталась какая-то минутка. Волнуюсь, боясь, что не успею.

Наливаю игристое шампанское на донышко хрусталя. Волнительно смотрю в ноутбук. Прямая трансляция с первого канала.

— А ты не будешь загадывать? — поворачиваюсь к нему, врезаясь взглядом в его изучающий вид и задумчивое, но в то же время довольное лицо. Осматривает меня как необычную зверушку!

— Нет, у меня всё замечательно, — прикрывает на мгновение глаза и кидает мне в руки зажигалку. — Не забудь.

Замечательно, значит? Конечно… У него есть жена. Семья.

А я считаюсь любовницей? Хоть и мимолётной?

Глупая Лили, о чём ты вообще размышляешь?

Дальше думать мне не даёт первый удар курантов.

Пальцы трясутся от волнения, а собственное сердце гудит где-то в ушах.

Быстро поджигаю бумажку и со страхом наблюдаю за тлеющим желанием, которое потихоньку осыпается в стакан. Чуть подпаливаю себе ноготок, но не обращаю никакого на это внимания.

Только бы успеть!

Выкидываю ненужный пустой огрызок бумажки, беру стакан в руки и переворачиваю его, залпом выпивая. Игристые пузырьки неприятно щекочут горло и ударяют по мозгам.

Морщусь и не замечаю, как моя слегка обожжённая ладошка поднимается в воздух.

Горячий язык касается больного пальца. Обводит его по кругу.

Поперхнувшись шампанским, отстраняю от губ прохладный предмет и поворачиваюсь в сторону Райта, вытирая капельку жидкости с уголка губ и подбородка.

Наблюдаю, как ноготок оказывается между его идеально белых и ровных зубов, и выдираю ладонь из его влажного рта.

Усмехается, выдавая:

— Моя ты недотрога.

— Дурачина, — шепчу, не понимая, что происходит. Соблазняет на ровном месте. До такой степени, что чуть не проваливаюсь под пол.

— Загадала? — меняет тему, но продолжает меня смущать своим порочным взглядом, которым мысленно снимает с меня рубашку.

Киваю и пододвигаюсь ближе к Райту. Чувствую его тепло рядом с собой. Его здоровенные ручища, что обхватывают меня и крепко обнимают, пока я устраиваюсь на его твёрдой груди.

Неудобный он. Как и диван.

А сама думаю, что все эти желания — детские наивные мечты. Да, я всё ещё ребёнок. Но то желание, которое я загадала…

Не суждено ему сбыться. Здесь поможет только чудо. Но его не существует.

Или искренняя правда, которой человек никогда не дождётся.

Громко выдыхаю, прикрываю глаза и растворяюсь в чужом мужчине, который за всё время стал для меня самым родным. Любимым.

И с упоением наслаждаюсь последней ночью рядом с ним. Раз и навсегда.

Мы игнорируем любые звонки от родных, выключаем телефоны и разговариваем до утра, пока оба не засыпаем в объятиях друг друга.

Лучших и последних объятиях…

Я просыпаюсь рано утром, а Цветочка уже нет рядом.

Убежала. Оставила после себя только запах фруктовых духов, которые ей так идут. Она ни капли не поменялась за то время, что мы были в разлуке.

Но кое-что изменилось между нами. После долгих месяцев чувства окрепли. И я начал ощущать её сильнее. Ярче. Улавливаю каждую её перемену настроения. Впитываю каждую радость.

И когда она уходит… Чувствую пустоту. Которая веревкой обвивает шею. Сдавливает.

И, несмотря на это, собираюсь.