Жить по-настоящему.

Как жила Мэдди. И пыталась заставить Чарли. Потому что, в отличие от Чарли, уже тогда смогла понять, что последние четыре года подруга провела в качестве зрителя своего собственного печального существования.

«Фильмы — это моя жизнь», — сказала Чарли Джошу. А все должно было быть наоборот. Правильнее звучало бы: «Моя жизнь похожа на кино».

И теперь, когда пришло понимание, она ужасно боялась, что Робби отнимет у нее шанс что-либо исправить.

Судорожно вцепившись в руль гудящей машины, Чарли смотрела на мост через овраг. В этот момент она поняла, что сама отвечает за свою судьбу.

Она — Эллен Рипли.[51]

Она — Лори Строуд.[52]

Она — Кларисса Старлинг.[53]

Она — Тельма и Луиза[54], которые в облаке пыли летели на автомобиле в каньон, выбрав свободу вместо жизни.

Это был их выбор. Ничей больше.

Теперь пришло время Чарли. Она не могла позволить Робби контролировать ситуацию.

Со всеми этими мыслями она взяла ремень безопасности, натянула его на грудь и пристегнула.

Сделала глубокий вдох.

И выжала педаль газа.

И вот «Вольво» понесся по мосту, дрожа и потеряв управление. Под визг шин и рычание двигателя не молчал и Робби. Все это слилось в единый вопль человека и машины.

Автомобиль тем временем с ревом и грохотом въехал на мост.

На полпути Чарли резко повернула руль вправо, направив «Вольво» к деревянным перилам моста.

Секунду спустя машина врезалась в них.

Оглушительный удар. Сильнейшее трение и скрежетание. Визг и лязг. Все это мгновенно сформировало окружающие реалии. Стало казаться, что мост ушел из-под колес и машина взлетела, хотя Чарли знала, что на самом деле они упали.

По дуге слетели с моста и провалились в воду. Чарли наклонилась вперед, ее грудь прижалась к рулевому колесу за мгновение до того, как ремень безопасности откинул ее назад. Робби, напротив, как тряпичную куклу швырнуло на приборную панель.

Когда машина врезалась в воду, голова Чарли ударилась о спинку сиденья, по ее телу пробежала дрожь. И пока водный поток захлестывал машину, волна темноты накрыла Чарли.

Вода на лобовом стекле.

Вот что увидела Чарли, когда пришла в сознание.

Ее граница проходила прямо по стеклу. Выше этой условной черты виднелось ночное небо в прожилках звезд. Ниже — мутная вода, освещенная фарами. Чарли прикинула, что глубина около пятнадцати футов и что автомобиль, накренившийся вперед, рано или поздно достигнет дна. Вода заходила в машину снизу, и ее было уже почти по колено.

Чарли посмотрела на пассажирское сиденье.

Робби был в сознании и наблюдал за ней. Удар о приборную панель оставил на его лице кровоподтеки. Большая красная отметина покрывала половину его лица. Из правой ноздри сочилась кровь.

— Это то, чего ты хотела? — спросил он. — Угробить нас обоих?

— Нет, — возразила Чарли. — Только тебя.

Она отстегнула ремень безопасности, при этом не пытаясь выбраться наружу. Она знала, что делать. Подождать, пока салон окончательно заполнится водой. Тогда давление на боковую часть автомобиля изменится, она сможет открыть дверь и выплыть.

Она знала, потому что видела это в фильме.

Вода была уже по грудь и продолжала подниматься. Заполняясь, машина издала тревожный стонущий звук и еще круче наклонилась вперед. Фары «Вольво» скользнули по дну оврага, а затем мигнули и погасли.

В образовавшейся темноте Чарли не видела, как локоть Робби приближался прямо к ее лицу. Она осознала это только постфактум, когда он врезался ей в переносицу.

Удар был сильным.

За ним последовал фейерверк боли.

Голова Чарли ударилась о стекло со стороны водителя.

Из глаз полетели искры, когда Робби навалился на нее сверху.

— Ш-ш-ш, — зловеще прошептал он. — Скоро все закончится.

Затем схватил Чарли за волосы и пихнул ее голову под воду.

Робби держал голову Чарли под водой, хотя ему совсем не хотелось так делать. Только не это. Только не с ней. Только не сейчас, когда она брыкалась, вырывалась и билась прямо под поверхностью.

Она была особенная. Точь-в-точь как он, хоть и отказывалась это признавать. Такие люди, как они, вообще были редкостью. Они подспудно прятали свою неординарность, открывая ее только себе подобным.

Робби надеялся, что Чарли это знала.

Он предполагал, что она чувствовала: они — родственные души.

Но некоторые не понимали, что они особенные. У Робби на сей счет никогда не было сомнений. Он с раннего детства знал, кто он есть. Гений. Атлет. Золотой мальчик. Один взгляд в зеркало — и становилось ясно, что он — уникум.

Чарли была другой. Она не понимала, как ей повезло, какой у нее дар — способность растворяться в фантазиях всякий раз, когда реальность становится слишком болезненной. Люди заплатили бы за такую способность любую цену.

Она не походила на Катю, девушку из его района, которая дефилировала по тротуару, изображая крутышку, хотя на самом деле была просто мусором. Из самой бедной семьи в округе, жившей в полуразрушенном доме; ее родители постоянно кричали друг на друга во дворе. Но Катя считала себя лучше всех. Ей было не важно, что она пухленькая, слишком откровенно одета и разговаривает так громко, что Робби слышит ее за два квартала.

Полиция все еще думает, что она сбежала из дома, потому что он закопал ее тело так глубоко в лесу, что его, разумеется, не нашли.

Чарли не походила на Анджелу, работавшую в баре, которая так навязчиво пыталась его подцепить. Будто Робби мог снизойти до того, чтобы трахнуть кого-то настолько никчемного. Особенным девушкам не нужно красоваться в слишком обтягивающих рубашках и слишком коротких юбках. Им не нужно записывать свой номер на салфетке и, подмигнув, класть ему на колени, чтобы привлечь внимание.

Он предложил подвезти ее до кампуса после работы. Когда она умерла, он вырвал ее зуб, потому что сожалел, что слишком глубоко закопал Катю, не взяв ничего на память.

Чарли была не такой, как Тейлор — продавщица из книжного магазина, которая посмеивалась над его покупками, при этом пытаясь флиртовать, и делала вид, что она умнее его, хотя это не соответствовало действительности.