Ясно. Она слишком горда, чтобы просить о помощи.

– Вы позволите мужчине и льву вас проводить?

– Я не заблудилась.

– Знаю.

Женщина похлопала рукой по воротнику – Картер пытался угадать, какие варианты она перебирает. Наконец она протянула руку. Картер ждал робкого рукопожатия, но в ее пальцах была сталь.

– Беда в том, что я живу на углу Телеграф-авеню и Тридцать шестой улицы. Я не могу просить, чтобы вы шли со мной так далеко.

– Разберемся. – Картер ощущал каждый из ее пальцев в своей руке – они пульсировали, словно ей трудно устоять на месте. На ходу он несколько раз тщетно пытался заглянуть ей в лицо.

Она сказала:

– Вы слышали о привидениях?

– Думаете, я – привидение?

Она уверенно мотнула головой.

– Нет.

– Вы точно не замерзли?

– Просто чуть-чуть озябла.

Картер накинул ей на плечи пиджак.

– Вы чересчур добры, мистер Картер.

– Пустяки.

– Нет, вы чересчур добры. Если нас так увидят, то примут за влюбленных.

Они шли медленно, и мисс Кайл гладила пиджак.

Картер сказал:

– Если люди считают, что я убил президента, то другим сплетням будет недоставать скандальности.

Она не ответила, поэтому он отвел взгляд и стал смотреть, как у Малыша при ходьбе перекатываются мускулы на спине. Непонятно было, улыбается ли мисс Кайл хоть иногда, однако сейчас ее тон чуть более располагал к разговору. Увидев, как она преспокойно кормит льва, Картер сразу создал для себя неверный мысленный образ и теперь никак не мог перестроиться. Он решил поменьше говорить и побольше слушать. Может быть, она предпочитает серьезность.

– Я делаю метлы, – объявила мисс Кайл.

– Простите?

– Не сутки напролет, но по нескольку часов в день. Все Девушки в приюте делают метлы.

– У меня тоже есть метла. – Картер тут же пожалел о своих словах и вспомнил, как в детстве, осваивая искусство самообладания, играл в дартс – пытался силой воли направить дротики в цель, но в тот миг, когда они вылетали из руки, понимал, что промахнулся. – И как вам живется, делая метлы?

– Отлично, – объявила она. – У меня в приюте много подруг. Мы слушаем граммофон. Нам обещали радио. Иногда старшая медсестра читает вслух. Я зарабатываю себе на платья и сладости. Когда наша староста уйдет на пенсию, может быть, я стану вместо нее плести кресла.

Плетеное кресло у Картера тоже было, но он вовремя прикусил язык.

– Это более почетная работа?

– Для нее требуется больше умения. Будь я терпеливей, могла бы плести ожерелья, но мне не очень хочется.

Она объяснила, что некоторые девушки плетут сложные украшения из разноцветных бусин – им удается держать весь рисунок в голове. Это самые умные девушки, они больше всех привлекают мужчин.

– Мужчинам труднее. Все наши девушки очень быстро заводят ухажеров. – Она замялась. – Наверное, многие женщины хотели бы, чтобы вы за ними ухаживали.

Он ответил:

– Их сразу видно.

– Этот пиджак из Лондона, – произнесла мисс Кайл так естественно, словно отвечала на вопрос. – Ткань не такая, как у наших. В каталоге пишут, что наши такие же, как импортные, но разница всегда чувствуется. – Она быстро добавила: – Не то чтобы я часто ощупывала мужские пиджаки.

Они шли по тропке между старыми дубами.

– У вас есть друг, мисс Кайл?

Тропка вывела их на асфальтированную дорожку, и мисс Кайл воспользовалась поводом ускорить шаг.

– Нам не совсем просто живется в приюте. Выйти можно только с мужчиной… в смысле, с мужчиной, который сумеет найти дорогу…

Картер сказал:

– Надеюсь, он хотя бы схлопотал по морде.

– Кто?

– Человек, который бросил вас в парке.

– Это уже Гранд-авеню? – спросила мисс Кайл. – Здесь я могла бы поймать такси.

– Да, авеню уже близко, – сказал Картер, – но когда идешь со львом, такси обычно не останавливаются.

Малыш, протрусив мимо, свернул на боковую дорожку.

Мисс Кайл спросила удивленно:

– Он убежал вперед?

– Там фонтан. Днем Малыша пугает шум, но на ночь фонтан выключают. – Картер сделал паузу. – Послушайте.

Они вместе прислушались. Вскоре раздался характерный звук: лев шумно лакал воду языком. Он стоял, упершись задними лапами в землю и положив передние на край мраморной чаши, морда почти касалась воды. Феба Кайл, возможно, улыбнулась; при слабом освещении этого нельзя было сказать наверняка. Картер хотел предложить, чтобы они зашли в гараж, и он отвез ее в приют на машине, но боялся, что мисс Кайл превратно его поймет.

– Мистер Картер, – сказала она. – Вы следите за модой?

– Я не то чтобы щеголь.

– Я про женскую моду. Говорят, сейчас у раскованных молодых женщин новое увлечение. Разрисовывать коленки.

– Простите?

– Я слышала, девушки рисуют на коленках портреты своих возлюбленных и так разгуливают по городу.

– Я не имею обыкновения разглядывать женские колени.

– Так приглядитесь.

– Мисс Кайл?

– Просто скажите, что вас попросила слепая девушка.

– Мисс Кайл?

– Феба.

– Феба. – Картер смотрел, как Малыш вразвалку идет к ним, облизывая на ходу усы. – Давайте зайдем ко мне в гараж, я оставлю Малыша и отвезу вас домой. Если это не даст повод для сплетен.

– Пусть сплетничают. – Они двинулись дальше, и Феба добавила: – Спасибо.

Они шли по тропинке параллельно авеню, чтобы Малыш не пугал прохожих. Разговор то и дело угасал; Картеру не удавалось ни вытянуть из Фебы какие-нибудь сведения, ни самому преодолеть неловкость.

Феба не ошиблась: многие женщины желали бы завязать с ним близкое знакомство. Несколько раз после войны у него намечались романы – с хористками или с девушками из хорошего круга, – но всё заканчивалось плохо, не успев толком начаться. В конце концов Картер решил, что ловеласа из него не выйдет, и в последние несколько лет если и флиртовал, то исключительно ради вежливости.

Они поднялись к основанию лестницы, ведущей к дому номер один по Хилгирт-серкл, и остановились, чтобы пропустить Малыша в гараж.

Феба сказала:

– Вы обходительны, но не искрометны.

Запирая Малыша в его чуланчике, Картер отозвался:

– Неужели?

– Да, вы шутите, но вас нельзя назвать искрометным. Ваш голос, ваше поведение, полагаю, и лицо тоже, наводят на мысль, что вы – обходительный и печальный махатма. Почему?