И кот, и мы с братом обалдеваем одновременно.

— Это Мурзик, — просвещает бабулю Илья.

— Тимошка, — уверенно возражает бабуля. — Это же очевидно.

Мурзик-Тимошка, под пристальным взглядом бабули, все-таки принимает решение, что ему удастся протиснуться мимо нас, и избежать хотя бы такого жесткого и внезапного переименования. За день сразу два имени! Да какой безымянный кот это выдержит?! И потом, может быть, у него уже было имя, а тут…

Кот просовывает мордочку между ногами Ильи и косяком двери, пыжится, пыхтит, ведь если пролезла голова, то пролезет и хвост!

— Тимошка! — строго окликает его бабушка.

Кот садится на зад, водит усами, а потом не выдерживает и оглядывается.

— Ну вот, а вы говорили… — улыбается бабушка. — Тимошка и есть. Ну что, пусть эти ходячие лапы и хвост собираются, пока мы пьем чай. Зеленый. Без сахара. И с лимоном.

Я, смеясь, приступаю заваривать чай. Илья принимается рассказывать в подробностях, как отдохнул и демонстрирует бабушке фотографии. Красивые места, и брат у меня красавчик, везде хорошо получился. И все-таки бабушка тихонько вздыхает над снимками. Ну да, да, столько девушек рядом, а вернулся один и без готового внука, которого можно было подержать на руках вместо кота.

А кот…

Кот понуро бредет в комнаты, чтобы сделать последнюю пакость, потому что чувствует — после жизни у бабушки он уже не будет таким, как сейчас!

Впрочем, жизнь меняется не только у Тимошки. После его переезда к бабушке вместе с приданым, мы с Ильей отправляемся в строительные магазины, откуда выходим уставшие, голодные, но с некоторыми идеями.

Эту ночь брат набивается провести у меня, и я прикладываю усилия, чтобы выставить за дверь и его, и чемодан на колесиках. После плотного ужина Илья сопротивляется вяло, да и мне удается его убедить, что я не верю и не готовилась к концу света ни сегодня, ни завтра. К тому же, ему целый день настойчиво названивает Светлана…

Если у кого-то печаль и временная тоска, это не значит, что другие тоже резко должны менять свои планы. Не уверена, что мой брат три недели хранил целибат, но если отношения не разрывает, значит, они для него что-нибудь значат.

Что-нибудь…

Возможно, как и в моем случае — чуть больше, чем секс для здоровья.

Стоит мелькнуть этой мысли, как перед глазами возникает Фрол — но не такой, каким я увидела его в нашу последнюю встречу. Такой, каким он был в день знакомства, в кинотеатре, на катке, в кабинете директора…

Наверное, это особый вид мазохизма — не отгонять, а бережно, осторожно, словно они могут рассыпаться, перебирать в памяти эти моменты. Но я рада тому, что наконец-то одна и могу не прятаться, не стесняться и копаться в тех осколках, которые когда-то искрились и казались единым целым, частью только моей Вселенной.

Я знаю, что нужно забыть. Знаю, и все равно упрямо ныряю в прошлое, где мы с Фролом были вдвоем. Где мы разговаривали, смеялись, меняли улыбки на поцелуи и занимались любовью.

С моей стороны — любовью, а так…

Неважно, что думает Фрол. Я не хочу думать — вспоминает ли он меня или так и лелеет прошлое, которое к нему уже никогда не вернется, просто потому, что не может. Ни вернуться, ни отпустить.

Мне жаль, что у него все так получилось. Я бы очень хотела, чтобы этот мужчина был счастлив. Со мной не готов, но когда-нибудь…

Когда-нибудь…

Хочу услышать хотя бы его голос, но не могу. Не могу позволить себе сделать этот глупый рывок в ту бездонную пропасть, в которую меня ткнули носом. К тому же, Фрол тянется не ко мне, и если я наступлю на себя и стану навязываться, если потяну его на себя, ему станет больно. Не разорваться же…

А я не хочу причинять ему боль.

У него и без того ее много.

Так много, что даже мне тяжело о ней думать.

Выныриваю из мыслей, и понимаю, что все это время, несмотря на то, что думала, как будет лучше и правильно, кручу в руках телефон.

Надеюсь.

Жду.

Обманываю себя.

Ненавижу.

За эту минуту слабости, за то, что сама себя разбиваю, продолжаю измельчать то, что разрушено одним уверенным взмахом мужчины.

И делаю то, что должна была. То, что пообещала Макару. И то, что поможет Фролу избавиться от канатов, которыми я мысленно все еще его оборачиваю.

Провожу пальцем по фотографии, на которой мы с Фролом вдвоем, здесь он выглядит таким домашним, родным и моим, но…

Обвожу пальцем контур его лица и удаляю заставку.

И тут же, не давая себе времени опомниться, передумать, стираю фотографию с памяти телефона.

А других снимков нет.

Выдыхаю.

Убеждаю себя, что так будет правильно — прочь соблазны, чтобы больше не мелькали мысли про шаги навстречу, и про то, что, возможно, я шла слишком медленно и просто еще не приблизилась к той точке, с которой реально докричаться до сердца…

Взглянув на цифры последний раз, я удаляю с телефона контакты Фрола.

Все незнакомые номера заношу в черный список — нет, не верю, что он позвонит, просто чтобы не надеяться и не ждать подсознательно.

Ну, вот и все.

Все, некуда отступать.

Надо как-то барахтаться в настоящем.

Откисаю в ванной с пенкой и ароматическими маслами, долго читаю, может быть даже умную книжку про то, что все мысли притягиваются, но которую я откладываю, потому что не верю сейчас. В сотый раз погружаюсь и выныриваю из счастливых воспоминаний и решаю наполнить память чем-нибудь новеньким.

— Привет, — набираю телефон Катерины, — какие у тебя планы на томный вечер?

— Выпить вина вместе с тобой! — вызывается тут же подруга.

И я смеюсь, потому что только верный друг может вот так, понимать с полуслова, вычеркнуть наверняка запланированную романтику с мужчиной, который нравится и с кем весело, и согласиться просидеть воскресный вечер с тем, кому до чертиков тошно.

Отсмеявшись, успокаиваю ее — менять ничего не нужно, сидеть дома мне тоже не хочется, а вот прогуляться, да еще не просто так, а во благо красоты и здоровья…

Подозреваю, что чуть скорректировать планы ей все же приходится, но вряд ли она жалеет. Потому что даже девушку в отношениях может порадовать поход в спа-салон, где тебе и массаж, и ароматный чай, который дома таким почему-то не получается, а еще маникюр, макияж и прическа!

Катерина соглашается только на укладку, а я долго молчу после вопроса стилиста «есть ли у меня конкретные пожелания», а потом все же решаюсь. Менять — так менять! Волосы отрастут, а сейчас мне хочется быстрых и хоть каких-нибудь перемен.