Взглянув на нее, маркиз усмехнулся и проговорил:

– Ну, Рейчел, здравствуй… Кто бы мог подумать, что мы окажемся в этом месте? Бьюсь об заклад, ты этого никак не ожидала, верно?

– Уходите! – прошипела Эмили, дрожа всем телом.

Эбберлинг покосился на своих спутников и тихо сказал:

– Вы оба можете уйти, а я хочу немного поболтать с ней.

Стражник утвердительно кивнул.

– Да, милорд, конечно. Когда захотите выйти, постучите в дверь.

– А я буду с той стороны, возле самой двери, – добавил Райкотт, послал Эмили воздушный поцелуй и тотчас удалился.

Через несколько мгновений дверь с металлическим лязгом закрылась, и эхо удара разнеслось по всей камере – словно сама судьба ударила в колокол. «Но вот по кому он будет звонить – это еще вопрос», – подумала Эмили.

Прижавшись спиной к холодному сырому камню, она пристально посмотрела на маркиза и громко проговорила:

– Я знаю, что это сделали вы.

– Да, я тоже это знаю. – Эбберлинг с раздражением покосился в сторону толпы сумасшедших, сидевших в общей клетке по соседству с клеткой Эмили. – Они когда-нибудь прекращают этот гвалт? – проворчал он.

– Когда здесь нет стражников, они немного стихают, но этот ужасный Райкотт сказал, что они забавные. Он сказал, что они составят мне компанию, – добавила Эмили, невольно содрогнувшись.

– Полагаю, так и есть, – кивнул маркиз. – И составят на очень долгий срок.

– Но здесь должна сидеть вовсе не я! – прокричала Эмили. – Здесь должны находиться вы, милорд!

Маркиз с улыбкой пожал плечами.

– Может, и так. И ты можешь повторять это так часто и так громко, как хочешь. Сомневаюсь, что кому-либо есть до этого дело. А твой голос… Хм… мне кажется, он очень возбуждает этих парней.

И действительно, несколько отвратительных безумцев просунули руки между прутьями клетки и потянулись к ней. Или к Эбберлингу?

– Милорд, но почему я здесь оказалась? – спросила Эмили, поднимаясь на ноги. – Я ведь не сделала ничего дурного!

– Нет, кое-что вы все-таки сделали, мисс Ньюбери. Или я должен называть вас «мисс Сморклей»? Право, очень неудачное имя. – Маркиз снова улыбнулся. – Кажется, с полковником Райкоттом вы были очень разговорчивой.

– Я надеялась, что он ко мне прислушается. И я рассказала ему все, так что он теперь знает, что Кэтрин убили вы. И убить Нэта тоже вы ему велели? А ведь Натаниель всего лишь старался мне помочь! И знаете, я бы никогда ничего про вас не сказала, если бы вы просто оставили меня в покое.

Тут Эбберлинг поморщился и проворчал:

– Я понятия не имел о том, что полковник убьет лорда Уэстфолла. Но думаю, мы уже установили, что во всем виновата именно ты. И ты признаешься в том, что убила леди Кэтрин.

– Нет, ни за что! – громко закричала Эмили. – Это вы ее убили!

– Тише, тише, дорогая. Ты начинаешь казаться такой же сумасшедшей, как твои здешние соседи. – Маркиз придвинулся почти вплотную к прутьям решетки, и Эмили мысленно порадовалась, что он не попросил, чтобы его впустили в ней в клетку. – И если ты, Рейчел, или как там тебя, не хочешь провести всю оставшуюся жизнь здесь, то лучше тебе признаться в обоих убийствах. Ты ведь обманула Кэтрин, не так ли? Ты солгала, что являешься опытной гувернанткой, и она взяла тебя на работу. Она даже думала, что вы стали подругами.

– Мы и были подругами! – воскликнула Эмили. – И она мне рассказала, что вам нравилось ее бить.

– Только в тех случаях, когда она плохо себя вела, – с усмешкой возразил маркиз. – Думаю, твой характер тоже бы улучшился, если бы тебя хоть изредка били.

– Да, хоть изредка, – повторил один из сумасшедших, громко хихикая.

– Значит, когда она плохо себя вела, вы ее били? – переспросила Эмили. – Но что же она такого сделала, когда вы ее убили? Из-за чего вы стащили ее с лошади и задушили?

Эбберлинг пожал плечами.

– Да в общем-то ничего особенного она тогда не сделала. Как обычно – грозилась пожаловаться отцу. Конечно, из этого бы ничего не вышло, но, знаешь ли… Она мне угрожала, поэтому должна была за это поплатиться.

– А может, она на сей раз сказала что-то особенное? – спросила Эмили. – Или все дело было в угрозе? За что именно вы ее убили? Неужели только за то, что она посмела вам перечить?

Эбберлинг промолчал, и Эмили уже хотела задать очередной вопрос, когда вдруг услышала тихий скрежет – клетка с «сумасшедшими» стала медленно открываться…

– Так как же, милорд? – спросила она. – Почему вы не отвечаете?

Маркиз в раздражении передернул плечами.

– Я полагаю, дорогая, что тебе признаться… – Эбберлинг внезапно осекся – он только сейчас заметил, что двое «сумасшедших» оказались за пределами клетки, и теперь, шаркая башмаками, направлялись к нему. – О боже… – прошептал маркиз, попятившись к главной двери камеры. – Эй, отойдите, отойдите от меня! – зовопил он в ужасе.

Но большинство «сумасшедших» уже находились в коридоре. Причем теперь они вдруг стали вести себя очень тихо – словно внезапно обрели разум. А маркиз Эбберлинг – в полнейшей панике – молотил кулаками в массивную дверь, призывая полковника Райкотта открыть дверь побыстрее. Но дверь почему-то не открывалась.

И тут один из «сумасшедших», высокий и широкоплечий, приблизился почти вплотную к маркизу. Тот замахнулся на него кулаком, но «безумец» с поразительной ловкостью увернулся от удара и тут же, схватив Эбберлинга за плечо, ударил его лицом о дверь. Тотчас же заломив руку за спину, он зычным голосом проговорил:

– Успокойтесь, Эбберлинг!

Маркиз замер на мгновение, потом проворчал:

– Уэстфолл, какого дьявола?.. Отпустите меня. Эй, Райкотт, что проис…

– Заткнитесь! – прорычал Нэт. – Мы все уже услышали от вас вполне достаточно.

– Кто вы? – завопил маркиз. – Эти сумасшедшие! И эта лживая девчонка? Да кого интересует, что вы услышали? Эй, Райкотт, откройте немедленно дверь!

Тут Нэт три раза стукнул в дверь и громко сказал:

– Джек, открывай!

В замке тотчас повернулся ключ, и дверь распахнулась. Нэт тут же оттолкнул Эбберлинга в сторону, и маркиз бросился бежать, но путь ему преградил Райкотт.

– Не так быстро, милорд, – произнес он с улыбкой. – Эти славные господа желают перекинуться с вами словечком-другим.

– Вы не можете запереть меня здесь! – закричал Эбберлинг, срываясь на визг. – Никто не поверит двум шпионам и простолюдинке! Я маркиз, и я…

– А я герцог, – внезапно раздался низкий голос Гривза, и «сумасшедшие» один за другим начали сбрасывать с себя лохмотья и растрепанные парики, под которыми обнаруживалась куда более респектабельная одежда и аккуратно подстриженные волосы. – Так что ваша карта бита, маркиз.